В деревне Петиновка Мценского района пять домов. Половина - заброшенных. Не уехала из деревни лишь столетняя баба Саша. К ней на лето приезжают правнуки из Москвы.
Проехать в Петиновку можно только в засушливое лето. Зимой и в межсезонье -- на автобусе до остановки «Кладбище», а затем - три километра через овраг пешком. Найти Петиновку нелегко. Мы искали два часа, плутали вокруг да около. Многие местные вообще не знают такой деревни, другие удивляются: «Что вы там забыли, там же полтора дома».
Пару лет назад в Петиновке появились странные новосёлы. Сколько их в деревне -- никто не знает. «То их двенадцать, то пятнадцать, приезжают, уезжают, а ещё и дети», - рассказывает местная жительница из соседней Рябиновки. «Городские, а не пьют», -- разводит руками её муж. «Работают, -- удивляются деревенские, - странные они какие-то».
Деревенских городские иногда приглашают в гости, поят травяным чаем, но о жизни своей особо не рассказывают. Живут своей общиной, замкнуто.
Нашему приезду в Петиновке рады не были. «Нам известность не нужна. Разговаривать мы с вами не будем», - две женщины средних лет Аня и Малина всем своим видом дают понять, что мы здесь нежеланные гости. Тем не менее усадили за стол, налили травяного чая. Осматриваемся вокруг. Странные контрасты. Покосившаяся развалюха, внутри - грубо сколоченная мебель. Тут же дорогущая швейцарская кастрюля «Цептер», чашки из шведского магазина «Икеа». Серпы, грабли, корзины - среди всего этого явно городские жители в шортах и пёстрых майках. Плохо отмытая посуда, плохо помытые люди, затхлость, бедность.
С поля возвращаются мужчины. Точнее -- юноши. Невысокие, невзрачные - на вид двадцать с небольшим каждому. Им пора обедать. Не обращая на нас внимания, Малина наливает им суп. Поясняет: «Из картошки, кабачка и ботвы». На второе снова суп. Тоже из овощей и травы. Больше ничего здесь не едят.
Детей, которых тут немало, не видно и не слышно. Им запретили выходить. В деревне чужие мы.
Баба Саша оказывается более гостеприимной, показывает дом, кур, скотину. Про городских мало чего может сказать: «Тихие они какие-то. А ведь молодые».
Обращённые и «спасённые»
"Городские" не случайно оказались в Петиновке. Все они в начале 90-х, по тогдашней моде, поступили учиться в неким Духовный колледж, который организовала преподаватель психологии пединститута Наталья Сугробова со товарищи.
Студентам предлагали весьма своеобразный набор дисциплин: карты Таро, магия, Рэйки, психология, родовспоможение и даже азы педиатрии. Абсурд, но тем не менее студентов, плативших за обучение этому букету наук хватало. Лицензии колледж, естественно, не имел. На всякий случай учебное заведение постоянно меняло названия и адреса: Политехнический музей, Музей народов Востока, а под конец обучение происходило прямо в квартире гуру Сугробовой. Правда, так её называть студентам не полагалось. Гуру носила соответствующее имя Айша.
Многие студенты, поняв, что их надули, бросали «учёбу». Такие Айше не были нужны. Не её контингент. Она искала слабых, психологически неустойчивых, обиженных жизнью, пострадавших от несчастной любви. Таким ученикам она предлагала психологическую помощь. После сеансов люди постепенно отдалялись от своих близких, теряли связь с реальным миром и всё свободное время проводили в обществе гуру Айши.
Наташе был 21 год, когда она попала в Духовный колледж. Она только что родила дочь Лизу. С мужем - на грани развода. Жизнь не удалась. Гуру Айша взяла Наташу под своё крыло.
Евгения была разведена. Потом потеряла работу. Осталась с сыном-школьником практически без средств к существованию. Евгению привела к Айше соседка.
В основном Айшу окружали женщины. Мужчины -- меньше, в основном совсем ещё молодые люди, неуверенные в себе, не пользовавшиеся успехом у противоположного пола. Айша сама подбирала им партнёрш. Не нравится -- поменяем. Женщин в колледже много, всем хватит.
«Мы решим любые проблемы», - обещала Айша обращённым.
Ф. пришёл в Духовный колледж сразу после института. Поучился год, разочаровался, бросил, но связь с Айшой поддерживал. Занимался бизнесом, работал в крупной сети магазинов, где был на хорошем счету. Ещё через год Ф. обратился к Айше как к психологу. После нескольких сеансов ему полегчало. «Приходи к нам, здесь у тебя не будет никаких проблем», -- предложила ему гуру. Вскоре она предложила ему подобрать духовную подругу жизни из числа своих последовательниц. Предложила на выбор пять женщин. Ф. понравилась Оксана Н. Но после единственной их встречи Ф. понял, что это не та женщина, которую он искал всю жизнь. Через некоторое время ему сообщили, что Оксана беременна. Ф. стал помогать Оксане и своему сыну деньгами. Давал он деньги и на нужды общины. К нему часто обращались с подобными просьбами, зная, что он состоятельный бизнесмен. Собирали на помощь другим членам общины, на строительство своего здания, ещё на что-то. Ф. даже не хочет считать, сколько денег он передал Айше.
В 1995 году Айша завела с ним серьезный разговор: «Мы покупаем дома в деревне. Ты тоже должен участвовать в этом. Твой взнос - тысяча долларов. Это дом для твоего сына». Ф. денег дал. Дали денег и другие последователи Айши. Многие продали ради этого квартиры в Москве. Так собирались поступить и Наташа, и Евгения. Родственники вмешались и не дали этого сделать, потому что иначе пострадали бы интересы детей. Зато бездетные последователи Айши благополучно расстались со своим московским жильём.
В 1996 году примерно двадцать человек во главе с Айшой переехали в деревню Александровну Орловской области. Там купили три дома. Тут Айша развернулась в полную силу.
Великая мать
Ф. описывает, как была устроена жизнь в деревне. Настоящий матриархат. Мужчины права голоса не имели. Всем командовали женщины во главе с Айшой, Великой матерью. Она решала, кому и с кем жить, с кем спать, разрешала все конфликты, разводила и женила своих последователей. В одном доме жили несколько пар, все спали в одной комнате: Айша учила людей не стесняться своих естественных потребностей. Ф. рассказывает, что были и опыты групповых занятий сексом. Детей поселили отдельно, ими занимались воспитатели, без всякого, естественно, педагогического образования. Родители могли общаться с детьми лишь с разрешения Айши, час-другой в день.
Увезённые в Александровку дети в школу не ходили. Занятия с ними проводили члены общины. Вместо русского языка и арифметики дети «открывали чакры», пели мантры, занимались магией, учились у-шу.
Ф. сначала лишь изредка приезжал в Александровку навещать сына. Он всё ещё продолжал работать. Но Айша, общаясь с Ф., внушала ему, что бизнес, торговля - это зло, цивилизация - тоже и надо возвращаться к земле. В конце концов Ф. бросил работу и приехал в деревню. За то, что долго сопротивлялся. Айша назначила ему наказание: жить в хозяйственном доме (сарае) и делать чёрную работу.
Питались члены общины исключительно вегетарианской пищей. Деньги Айша выдавала лишь на хлеб. Жили впроголодь: нельзя было есть масло, жир, мясо, сахар, чай, кофе, крупы. Детям не давали ни молока, ни яиц, ни сладостей, они были сильно истощены.
Кстати, самой Айше и нескольким её наиболее верным последовательницам можно было пить кофе и есть нормальные продукты, которые присылали родственники «обращённых», но доставались «деликатесы» лишь гуру.
Мылись только летом, в реке. Когда Ф. бывал наездами в Александровке, он иногда забирал сына в Москву. Там он отмывал ребенка от грязи, но откормить его за «родительские дни» так и не удавалось. Детей били -- таковы методы воспитания Айши. Дети вне зависимости от возраста работали, как и взрослые.
Когда «послушание» Ф. закончилось, Айша предложила ему на выбор сразу трёх женщин -- Риту Л. и двух своих дочерей, 12 и 15 лет. Айша поселила в деревне всех трёх своих дочерей, которых она ничем не выделяла среди прочих, и готова была их «спаривать», как выражается Ф., с кем угодно. Но Ф. нашёл в себе силы сбежать из Александровки и уехал в Москву.
Сейчас Ф. уверен в том, что его буквально зомбировали. После девятимесячного «послушания» он полтора года лечился у психотерапевта. Сразу после возвращения в Москву его неотвратимо тянуло обратно. Ф. не мог найти себе нормальную работу из-за того, что «в мозгу всё время вспыхивали установки Айши: «Вам не надо работать», «цивилизация - это зло», «надо жить в бедности». Лишь после длительного общения с психологом ему удалось вернуться в социум.
Сейчас Ф. вспоминает своё пребывание в Александровке как кошмарный сон: «Перед президентскими выборами Айша сказала нам, что если к власти придут коммунисты, то мы возьмём всех детей и утопим их в реке, потому что при коммунистах жизни не будет. Слушать радио, смотреть телевизор, читать газеты нам было нельзя. Она придумала какую-то нелепую религию, намешав в неё всего, что только можно - Рэйки, буддизм, толстовщина... Непонятно, как взрослые люди могут верить во всю эту мешанину».
Спасите детей!
Родственникам зомбированных удалось со скандалом вывезти из Александровки детей. Их вернули в школы. Но на лето они всё равно возвращаются к своим родителям в деревню, теперь уже в Петиновку. Туда после скандала перебралась Айша со своими последователями.
Как и в Александровке, дети живут в отдельном доме. Ими занимается, по словам Ф., психически неуравновешенная девушка Катя. Ф. оставил надежду вернуть сына. К тому же Оксана ему сказала, что это не его сын. Ф. поверил в это, потому что Айша практиковала «сеансы группового секса» среди своих последователей.
Когда мы приехали в Петиновку, детей спрятали в доме. Мы туда не зашли. Мы уважаем частную собственность. Эти дети, как нам рассказали в деревне, не похожи на обычных детей. Они тихие, вымуштрованные и очень истощённые. В воспитательных целях их бьют. Их бабушки, дедушки, отцы, тёти и дяди надеются спасти хотя бы детей.
В прокуратурах разного уровня родственникам сектантов отказывают в помощи. «А какое здесь преступление? У нас свобода совести», - отвечают им. Айша-Сугробова приносит справки, убедительно врёт, что живёт и работает в Москве. Загипнотизированные ею люди опровергают любое обвинение в адрес их Великой матери.
«Что будет с моей Лизой, - плачет её бабушка, - если Айша подкладывает собственных дочерей под мужчин».
Но у нас нет таких законов, которые позволили бы спасти детей от сектантов. Именно так стоит именовать общину, возглавляемую Великой матерью Айшой.
В Петиновке в каждом доме висит большой портрет Айши. Великая мать всё видит.
Современному человеку обычаи древних славян могут показаться просто какой-то жуткой фантастикой. А ведь это было на самом деле. От этих древних обычаев здорово становится не по себе. А за некоторые сегодня можно было бы легко получить уголовный срок.
Мы собрали семь самых странных обрядов наших предков. Особенно доставалось женщинам и детям.
Снохачество
“Свекор”. В. Маковский
Этим нейтральным словом называли половую связь между свекром и снохой. Не то, чтобы это одобрялось, но считалось совсем небольшим грехом. Часто отцы женили своих сыновей в 12-13 лет на девушках 16-17 лет. А пока ребята догоняли в развитии своих молодых жен, батя отрабатывал за них супружескую повинность. Совсем беспроигрышным вариантом было отправить сына на заработки на полгода или еще лучше в армию лет на двадцать. Тогда сноха, оставаясь в семье мужа, практически не имела шансов отказать свекру. Если же сопротивлялась, то выполняла самую тяжелую и грязную работу и мирилась с постоянными придирками «старшака» (так называли главу семейства). Сейчас со старшаком разговаривали бы правоохранительные органы, а тогда жаловаться было некуда.
Свальный грех
“Цветение папоротника”. О. Гуренков
Сейчас такое можно увидеть только в специальных кинофильмах, преимущественно немецкого производства. А раньше этим занимались в русских деревнях на Ивана Купалу. Этот праздник совместил в себе языческие и христианские традиции. Так вот, после танцев у костра пары шли искать цветки папоротника в лесу. Чтобы вы понимали, папоротник не цветет, он размножается спорами. Это только повод для молодежи, чтобы уйти в лес и предаться плотским утехам. Причем такие связи ни к чему не обязывали ни парней, ни девушек.
Гаски
Б. Ольшанский “Терем царевны Зимы”
Этот обычай, который тоже можно назвать свальным грехом, описывает итальянский путешественник Рокколини. Вся молодежь деревни собиралась в большом доме. Пели и плясали при свете лучины. А когда лучина гасла, предавались любовным утехам вслепую с тем, кто оказался рядом. Затем лучину зажигали, и веселье с плясками продолжалось снова. И так до рассвета. В ту ночь, когда на «Гаски» попал Рокколини, лучина гасла и зажигалась раз пять. Участвовал ли сам путешественник в русском народном обряде, история умалчивает.
Перепекание
Этот обряд не имеет отношения к сексу, можете расслабиться. Недоношенного или слабого ребенка принято было «перепекать» в печи. Не в шашлык, конечно, а скорее в хлеб. Считалось, что если малыш не “сготовился” в утробе матери, то надо его перепечь самостоятельно. Сил, чтобы набрался, окреп. Младенца заворачивали в специальное ржаное тесто, приготовленное на воде. Оставляли только ноздри, чтобы дышать. Привязывали к хлебной лопате и, приговаривая секретные слова, отправляли в печь на какое-то время. Конечно, печь была не горячая, а теплая. Подавать к столу ребенка никто не собирался. Таким обрядом старались сжечь болезни. Помогало ли это, история умалчивает.
Пугание беременных
Л. Плахов. “Отдых на сенокосе”
К родам наши предки относились с особым трепетом. Считалось, что этот момент ребенок переходит из мира мертвых в мир живых. Сам процесс и так нелегкий для женщины, а бабки-повитухи старались сделать его совсем уж невыносимым. Специально обученная бабка пристраивалась между ног роженицы и уговаривала тазовые кости раздвинуться. Если это не помогало, то будущую маму начинали пугать, греметь кастрюлями, могли жахнуть около нее из ружья. Еще очень любили вызывать рвоту у роженицы. Считалось, что когда ее рвет, ребенок идет охотнее. Для этого в рот пихали ее же косу или засовывали пальцы.
Солонование
Этот дикий обряд применяли не только в некоторых районах Руси, но и во Франции, Армении и других странах. Считалось, что новорожденному малышу надо подпитаться силой от соли. Это, видимо, была альтернатива перепеканию. Ребенка обмазывали мелкой солью, включая уши и глаза. Наверное, чтобы хорошо слышал и видел после этого. Потом заворачивали в тряпки и держали так пару часов, не обращая внимания на нечеловеческие крики. Те, кто был побогаче буквально закапывали ребенка в соль. Описываются случаи, когда после такой оздоровительной процедуры с малыша слезала вся кожа. Но это ничего, зато потом здоровенький будет.
Обряд мертвеца
В. Корольков. “Брачный обряд”
Этот страшный обряд – не что иное как свадьба. Те наряды невесты, которые мы сейчас считаем торжественными, наши предки называли погребальными. Белое одеяние, фата, которой прикрывали лицо мертвеца, чтобы он случайно не открыл глаза и не посмотрел на кого-то из живых. Весь обряд женитьбы воспринимался как новое рождение девушки. А для того, чтобы родиться, надо сначала умереть. На голову молодой надевали белый куколь (головной убор как у монашек). В нем обычно и хоронили. Оттуда же идет оплакивать невесту, который до сих пор практикуется в некоторых деревнях в глубинке. Но сейчас плачут, что девчонка из дома уходит, а раньше рыдали по поводу ее “смерти”. Обряд выкупа тоже не просто так возник. Этим самым жених старается найти невесту в мире мертвых и вывести на белый свет. Подружки невесты в этом случае воспринимались как стражи загробного мира. Поэтому, если вас вдруг пригласят торговаться с женихом на заплеванной лестнице в подъезде, помните, откуда идет эта традиция и не соглашайтесь))
В деревне Петиновка Мценского района пять домов. Половина - заброшенных. Не уехала из деревни лишь столетняя баба Саша. К ней на лето приезжают правнуки из Москвы.
Проехать в Петиновку можно только в засушливое лето. Зимой и в межсезонье -- на автобусе до остановки «Кладбище», а затем - три километра через овраг пешком. Найти Петиновку нелегко. Мы искали два часа, плутали вокруг да около. Многие местные вообще не знают такой деревни, другие удивляются: «Что вы там забыли, там же полтора дома».
Пару лет назад в Петиновке появились странные новосёлы. Сколько их в деревне -- никто не знает. «То их двенадцать, то пятнадцать, приезжают, уезжают, а ещё и дети», - рассказывает местная жительница из соседней Рябиновки. «Городские, а не пьют», -- разводит руками её муж. «Работают, -- удивляются деревенские, - странные они какие-то».
Деревенских городские иногда приглашают в гости, поят травяным чаем, но о жизни своей особо не рассказывают. Живут своей общиной, замкнуто.
Нашему приезду в Петиновке рады не были. «Нам известность не нужна. Разговаривать мы с вами не будем», - две женщины средних лет Аня и Малина всем своим видом дают понять, что мы здесь нежеланные гости. Тем не менее усадили за стол, налили травяного чая. Осматриваемся вокруг. Странные контрасты. Покосившаяся развалюха, внутри - грубо сколоченная мебель. Тут же дорогущая швейцарская кастрюля «Цептер», чашки из шведского магазина «Икеа». Серпы, грабли, корзины - среди всего этого явно городские жители в шортах и пёстрых майках. Плохо отмытая посуда, плохо помытые люди, затхлость, бедность.
С поля возвращаются мужчины. Точнее -- юноши. Невысокие, невзрачные - на вид двадцать с небольшим каждому. Им пора обедать. Не обращая на нас внимания, Малина наливает им суп. Поясняет: «Из картошки, кабачка и ботвы». На второе снова суп. Тоже из овощей и травы. Больше ничего здесь не едят.
Детей, которых тут немало, не видно и не слышно. Им запретили выходить. В деревне чужие мы.
Баба Саша оказывается более гостеприимной, показывает дом, кур, скотину. Про городских мало чего может сказать: «Тихие они какие-то. А ведь молодые».
Обращённые и «спасённые»
"Городские" не случайно оказались в Петиновке. Все они в начале 90-х, по тогдашней моде, поступили учиться в неким Духовный колледж, который организовала преподаватель психологии пединститута Наталья Сугробова со товарищи.
Студентам предлагали весьма своеобразный набор дисциплин: карты Таро, магия, Рэйки, психология, родовспоможение и даже азы педиатрии. Абсурд, но тем не менее студентов, плативших за обучение этому букету наук хватало. Лицензии колледж, естественно, не имел. На всякий случай учебное заведение постоянно меняло названия и адреса: Политехнический музей, Музей народов Востока, а под конец обучение происходило прямо в квартире гуру Сугробовой. Правда, так её называть студентам не полагалось. Гуру носила соответствующее имя Айша.
Многие студенты, поняв, что их надули, бросали «учёбу». Такие Айше не были нужны. Не её контингент. Она искала слабых, психологически неустойчивых, обиженных жизнью, пострадавших от несчастной любви. Таким ученикам она предлагала психологическую помощь. После сеансов люди постепенно отдалялись от своих близких, теряли связь с реальным миром и всё свободное время проводили в обществе гуру Айши.
Наташе был 21 год, когда она попала в Духовный колледж. Она только что родила дочь Лизу. С мужем - на грани развода. Жизнь не удалась. Гуру Айша взяла Наташу под своё крыло.
Евгения была разведена. Потом потеряла работу. Осталась с сыном-школьником практически без средств к существованию. Евгению привела к Айше соседка.
В основном Айшу окружали женщины. Мужчины -- меньше, в основном совсем ещё молодые люди, неуверенные в себе, не пользовавшиеся успехом у противоположного пола. Айша сама подбирала им партнёрш. Не нравится -- поменяем. Женщин в колледже много, всем хватит.
«Мы решим любые проблемы», - обещала Айша обращённым.
Ф. пришёл в Духовный колледж сразу после института. Поучился год, разочаровался, бросил, но связь с Айшой поддерживал. Занимался бизнесом, работал в крупной сети магазинов, где был на хорошем счету. Ещё через год Ф. обратился к Айше как к психологу. После нескольких сеансов ему полегчало. «Приходи к нам, здесь у тебя не будет никаких проблем», -- предложила ему гуру. Вскоре она предложила ему подобрать духовную подругу жизни из числа своих последовательниц. Предложила на выбор пять женщин. Ф. понравилась Оксана Н. Но после единственной их встречи Ф. понял, что это не та женщина, которую он искал всю жизнь. Через некоторое время ему сообщили, что Оксана беременна. Ф. стал помогать Оксане и своему сыну деньгами. Давал он деньги и на нужды общины. К нему часто обращались с подобными просьбами, зная, что он состоятельный бизнесмен. Собирали на помощь другим членам общины, на строительство своего здания, ещё на что-то. Ф. даже не хочет считать, сколько денег он передал Айше.
В 1995 году Айша завела с ним серьезный разговор: «Мы покупаем дома в деревне. Ты тоже должен участвовать в этом. Твой взнос - тысяча долларов. Это дом для твоего сына». Ф. денег дал. Дали денег и другие последователи Айши. Многие продали ради этого квартиры в Москве. Так собирались поступить и Наташа, и Евгения. Родственники вмешались и не дали этого сделать, потому что иначе пострадали бы интересы детей. Зато бездетные последователи Айши благополучно расстались со своим московским жильём.
В 1996 году примерно двадцать человек во главе с Айшой переехали в деревню Александровну Орловской области. Там купили три дома. Тут Айша развернулась в полную силу.
Великая мать
 |
| "Детский дом". |
Ф. описывает, как была устроена жизнь в деревне. Настоящий матриархат. Мужчины права голоса не имели. Всем командовали женщины во главе с Айшой, Великой матерью. Она решала, кому и с кем жить, с кем спать, разрешала все конфликты, разводила и женила своих последователей. В одном доме жили несколько пар, все спали в одной комнате: Айша учила людей не стесняться своих естественных потребностей. Ф. рассказывает, что были и опыты групповых занятий сексом. Детей поселили отдельно, ими занимались воспитатели, без всякого, естественно, педагогического образования. Родители могли общаться с детьми лишь с разрешения Айши, час-другой в день.
Увезённые в Александровку дети в школу не ходили. Занятия с ними проводили члены общины. Вместо русского языка и арифметики дети «открывали чакры», пели мантры, занимались магией, учились у-шу.
Ф. сначала лишь изредка приезжал в Александровку навещать сына. Он всё ещё продолжал работать. Но Айша, общаясь с Ф., внушала ему, что бизнес, торговля - это зло, цивилизация - тоже и надо возвращаться к земле. В конце концов Ф. бросил работу и приехал в деревню. За то, что долго сопротивлялся. Айша назначила ему наказание: жить в хозяйственном доме (сарае) и делать чёрную работу.
Питались члены общины исключительно вегетарианской пищей. Деньги Айша выдавала лишь на хлеб. Жили впроголодь: нельзя было есть масло, жир, мясо, сахар, чай, кофе, крупы. Детям не давали ни молока, ни яиц, ни сладостей, они были сильно истощены.
Кстати, самой Айше и нескольким её наиболее верным последовательницам можно было пить кофе и есть нормальные продукты, которые присылали родственники «обращённых», но доставались «деликатесы» лишь гуру.
Мылись только летом, в реке. Когда Ф. бывал наездами в Александровке, он иногда забирал сына в Москву. Там он отмывал ребенка от грязи, но откормить его за «родительские дни» так и не удавалось. Детей били -- таковы методы воспитания Айши. Дети вне зависимости от возраста работали, как и взрослые.
Когда «послушание» Ф. закончилось, Айша предложила ему на выбор сразу трёх женщин -- Риту Л. и двух своих дочерей, 12 и 15 лет. Айша поселила в деревне всех трёх своих дочерей, которых она ничем не выделяла среди прочих, и готова была их «спаривать», как выражается Ф., с кем угодно. Но Ф. нашёл в себе силы сбежать из Александровки и уехал в Москву.
Сейчас Ф. уверен в том, что его буквально зомбировали. После девятимесячного «послушания» он полтора года лечился у психотерапевта. Сразу после возвращения в Москву его неотвратимо тянуло обратно. Ф. не мог найти себе нормальную работу из-за того, что «в мозгу всё время вспыхивали установки Айши: «Вам не надо работать», «цивилизация - это зло», «надо жить в бедности». Лишь после длительного общения с психологом ему удалось вернуться в социум.
Сейчас Ф. вспоминает своё пребывание в Александровке как кошмарный сон: «Перед президентскими выборами Айша сказала нам, что если к власти придут коммунисты, то мы возьмём всех детей и утопим их в реке, потому что при коммунистах жизни не будет. Слушать радио, смотреть телевизор, читать газеты нам было нельзя. Она придумала какую-то нелепую религию, намешав в неё всего, что только можно - Рэйки, буддизм, толстовщина... Непонятно, как взрослые люди могут верить во всю эту мешанину».
Спасите детей!
Родственникам зомбированных удалось со скандалом вывезти из Александровки детей. Их вернули в школы. Но на лето они всё равно возвращаются к своим родителям в деревню, теперь уже в Петиновку. Туда после скандала перебралась Айша со своими последователями.
Как и в Александровке, дети живут в отдельном доме. Ими занимается, по словам Ф., психически неуравновешенная девушка Катя. Ф. оставил надежду вернуть сына. К тому же Оксана ему сказала, что это не его сын. Ф. поверил в это, потому что Айша практиковала «сеансы группового секса» среди своих последователей.
Когда мы приехали в Петиновку, детей спрятали в доме. Мы туда не зашли. Мы уважаем частную собственность. Эти дети, как нам рассказали в деревне, не похожи на обычных детей. Они тихие, вымуштрованные и очень истощённые. В воспитательных целях их бьют. Их бабушки, дедушки, отцы, тёти и дяди надеются спасти хотя бы детей.
В прокуратурах разного уровня родственникам сектантов отказывают в помощи. «А какое здесь преступление? У нас свобода совести», - отвечают им. Айша-Сугробова приносит справки, убедительно врёт, что живёт и работает в Москве. Загипнотизированные ею люди опровергают любое обвинение в адрес их Великой матери.
«Что будет с моей Лизой, - плачет её бабушка, - если Айша подкладывает собственных дочерей под мужчин».
Но у нас нет таких законов, которые позволили бы спасти детей от сектантов. Именно так стоит именовать общину, возглавляемую Великой матерью Айшой.
В Петиновке в каждом доме висит большой портрет Айши. Великая мать всё видит.
Свальный грех (промискуитет ) - блуд, распутство, оргии.
В современном мире всё чаще встречаются «семьи», количество членов которых явно превышает знакомую с детства формулу М+Ж. И речь вовсе не любовных треугольниках, где сомневающийся партнер мечется между супружеской спальней и новыми . И даже не о шведских семьях. С недавнего времени всё большую известность приобретают секты, в которых участников призывают ради внутренней свободы и гармонии участвовать в оргиях. Семья - слово не совсем верное для данной ситуации, но довольно точно описывающее отношение самих сектантов. Их сборы, соответственно, мало напоминают клуб по интересам. Хотя бы потому, что у всех действующих лиц уже не получается оттуда выйти... Никогда. Ощущение вседозволенности и свободы, постоянный полет эротической фантазии, периодически поступающее «свежее мясо» крепко затягивают и вернуться к прежней жизни уже не получается. Откуда же это пошло?
Свальный грех на Руси – обряд?Некоторые находят оправдание в том, что свальный грех на Руси был чем-то естественным и, более того, необходимым в качестве обряда. Но давайте разберемся, достоверна ли эта информация.
Множество источников утверждают, что на Руси люди держали дома деревянный гой (предмет в виде фаллоса). Он являл собой олицетворение детородного органа Ярилы – бога Солнца. Мало того, на Ярилин праздник и в день Ивана Купала гой был обязательным атрибутом определенных обрядов. Так, например, в одном из них парень, изображавший Ярилу, инсценировал оплодотворение Земли. Для этого он выезжал в поле на белом коне, по пояс голый, с черепом в одной руке и деревянным гоем в другой. В земле выкапывали руками ямку, наполняли ее водой и пивом и просили Ярилу оплодотворить («отомкнуть») Землю. Ряженый трижды опускал гой в ямку, после чего ее закапывали.
Один только этот пример говорит о том, что на Руси люди не только не стеснялись своего естества, но и почитали процесс оплодотворения, считая его священным.
В день Ивана Купала девушки присматривали себе суженых. Выбрав понравившегося парня, девушка хлопала его по плечу и убегала. После того, как юноша догонял ее, молодые шли за руки к костру и вместе прыгали через него. Если руки не разжимались, значит пара состоялась. В эту же ночь пары расходились, купались в озере и «творили любовь». Считалось, что дети, зачатые в ночь Ивана Купала, будут наделены здоровьем. Мать могла даже отругать девушку, если та осталась без пары в этот праздник.
Но из всего вышесказанного очевидно, что свальный грех в ночь Ивана Купала - скорее миф, нежели реальный факт. Несмотря на видимую свободу нравов, эти пары чаще всего жили долго и, конечно, как получится, но вместе. То есть, выражение «творить любовь» стоит воспринимать в буквальном смысле, не отождествляя его с банальным совокуплением. Если девушка по какой-то причине оставалась одна с ребенком, то она была намного предпочтительней свободных подруг, потому что была плодовитой и имела больше шансов родить здоровое потомство.
Этот праздник и по сей день считается одним из самых сексуальных, но, тем не менее, распространенное убеждение в том, что свальный грех на Руси вообще существовал, так и не доказан ни одним достоверным источником.
Свальный грех в наше времяВ наши дни свальный секс вызывает разные эмоции. И если для кого-то это единовременное любопытство, то есть и те, для которых это становится образом жизни. В сектах, так славно вещающих о внутренней свободе и гармонии, есть как своя правда, так и изрядная доля лжи. Вполне возможно, что свальный секс действительно дает определенную гармонию: человека не преследуют навязчивые желания, которые не имеют выхода и в результате могут выплеснуться в совершенно неожиданной форме, происходит избавление от , чувства собственничества и любовной зависимости. 
Но, в то же время, происходит подмена, в которой одна зависимость переходит в другую. К тому же, неизвестно, чем обернутся подобные вакханалии.
В любви людям свойственно томление, мечта, тайна. А какая может быть тайна, если в жизни уже всё настолько доступно и перепробовано? В лучшем случае, вас может перестать интересовать половой акт в целом. В худшем, появятся новые фантазии, которые уже могут повлечь за собой такие расстройства психики, как маниакальность и, соответственно, повлияют на жизнь совершенно не причастных к вам людей.
Свою судьбу каждый строит сам. Но стоит задуматься, а нужно ли, чтобы всё в этом мире было доступно? И не потому ли мечта так вдохновляет на подвиги, что она в какой-то мере недостижима?
Хлысты - наиболее таинственная секта из всех, имевших какую-либо популярность на территории России. В общественном сознании с ней, наравне с другими пороками вероотступников, традиционно ассоциируется свальный грех. Это представление о хлыстах может быть ложным.
Возникла секта в XVII веке, основателем этого довольно странного религиозного направления был некий Данила Филиппович, который объявил, что он - земное воплощение Бога.
Есть два основных названия секты - «христы» и «хлысты», они созвучны, каждое из них по-своему выражает суть учения Данилы: коль скоро он мог вот так назвать себя Савоафом, то и другие могут посоревноваться с Иисусом. Одним из элементов богослужений является самобичевание с целью умерщвления плоти.
Несмотря на то, что практически с самого основания хлыстовства в народе ходят упорные слухи о некоторой эротической подоплеке церемонии ночных радений, свальный грех не является их обязательным моментом. Дело в том, что каждая община этой секты представляет собой самостоятельное сообщество, именуемое кораблем, а единого центра у этой конфессии нет. Несмотря на достаточно пристальное внимание со стороны властей и правоохранительных органов как царской Российской Империи, так и Советского Союза, прямых доказательств такого веселенького промискуитета добыто не было.
То, что руководство секты может назначить кому-то из своих адептов «жену во Христе», возможно, является правдой, только еще большой вопрос, обрадует ли новоназванных супругов обретенный ими матримониальный статус.
Жизнь в большинстве сект регламентируется достаточно авторитарными порядками, исключения не составляют и хлысты. Свальный грех, именуемый также содомией, как-то не вписывается в общую концепцию подавления плотских желаний, в отличие от оскопления, к которому прибегают наиболее ярые приверженцы этого вероучения, выделившиеся в отдельное направление. Большая часть первых скопцов - это бывшие хлысты.
Как и всякое другое ложное и еретическое вероучение, хлыстовство подвергалось преследованиям со стороны Православной церкви и государства Российского. В некоторых случаях наказание было очень суровым - от ссылки до смертной казни. Свальный грех также вменялся в вину, хоть и без должной доказательной базы, которая потребовалась бы в современные политкорректные времена. Впрочем, сегодня за него и судить бы не стали - нет состава преступления.
Еще одной отличительной стороной хлыстовства является неприятие алкогольных напитков, табака, употребления в пищу мяса. Кроме вегетарианства, исповедуется и отказ от других гастрономических излишеств. Аскетизм в еде дополняется стойким неприятием какой-либо литературы, образчиком в этом служит сам «воплощенный Савоаф» Данила, утопивший все доступные ему книги в Волге, утверждавший, что они не нужны вовсе. Маловероятно, чтобы хлысты, по крайней мере, в большинстве своем, променяли все блага цивилизации на свальный грех.
Как бы там ни было, а несколько общин, относящихся к этому еретическому вероучению, существует и поныне. Обретаются они на Кавказе, а также в некоторых областях страны: Оренбургской, Самарской и Тамбовской. Со стороны полиции к ним претензий вроде бы нет, а занимаются ли на «кораблях» развратом и свальным грехом, неизвестно.
