Устное поэтическое творчество народа представляет большую общественную ценность, состоящую в его познавательном, идейно-воспитательном и эстетическом значениях, которые неразрывно связаны между собой.
Познавательное значение велико потому, что в его произведениях не только представлены, но и объяснены картины жизни, события истории и образы героев. Недаром А. М. Горький писал, что подлинную историю трудового народа нельзя знать, не зная его устное народное творчество.
Идейно-воспитательное значение фольклора в том, что лучшие его произведения вдохновлены высокими идеями, любовью к родине, к земле, стремлением к добру, миру.
Эстетическое значение фольклорных произведений состоит в том, что они являются замечательным искусством слова, отличаются большим поэтическим мастерством, что сказывается и в их построении, и в создании образов, и в языке.
Русские писатели и критики, высоко оценивая достоинства фольклора, видели в устном народном творчестве проявление огромной талантливости, творческого духа русского народа. Особенный интерес к нему проявляли А. С. Пушкин и Н. В. Гоголь.
В русском фольклоре А. С. Пушкин видел живой родник национальной самобытности, образец и неисчерпаемый источник совершенствования поэтического мастерства. В связи с этим Пушкин говорил: «Изучение старинных песен, сказок и т. п. необходимо для совершенного знания свойств русского языка. »
Исследуя использование А. С. Пушкиным фольклора в повести «Капитанская дочка», мы ставили перед собой следующие цели:
1. Показать возможности использования фольклора для характеристики персонажей повести «Капитанская дочка».
2. Рассмотреть творческий подход Пушкина к использованию и созданию новых пословиц и поговорок в своей повести.
3. Показать пушкинское мастерство работы над эпиграфами к главам повести.
4. Показать познавательное, идейно-воспитательное, эстетическое значение фольклора в повести «Капитанская дочка».
5. Воспитать у членов кружка интерес к поисково-исследовательской работе, к работе с научно-популярной литературой.
Большую помощь оказали нам работники Республиканской научной библиотеки, а также работники районной библиотеки в подборе критической литературы.
Неоценимую помощь оказала нам книга М. Н. Гиллельсона «Повесть А. С. Пушкина «Капитанская дочка». Комментарии» (Л. , «Просвещение», 1977), а также публикация С. Д. Кржижановского «Искусство эпиграфа (Пушкина)» («Литературная учёба», 1989).
Испытывали и определённые трудности. Даже в Республиканской научной библиотеке мы не нашли сборника старинных песен, на которые ссылается Гиллельсон М. Н. и ограничились ссылками, приведенными автором комментариев.
«Капитанская дочка» - это повесть о чести, долге, совести, милосердии и является отличным материалом для нравственного и эстетического воспитания учащихся, что мы также попытались показать.
Известен особый интерес великого поэта к фольклору, ибо считает, что «уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости».
В связи с этим для исследования использования Пушкиным фольклора мы избрали повесть «Капитанская дочка».
В повести А. С. Пушкин пословицы и поговорки использует многократно. Мы их насчитали более 40. Кроме того использует старинные песни, калмыцкую сказку и даже старинный анекдот. Сочная, меткая народная речь в повести является деталью характеристики героев.
Петр Гринев является перед нами в стенах родительского дома с его семейными и политическими традициями, с его нехитрыми будничными занятиями. Герой с юмором рассказывает о себе, о своих учителях, в своей речи нередко используя устойчивые выражения: «Мы жили душа в душу», «был мертво пьян», поговорку: «Семь бед, один ответ».
В дороге Гринев, еще не оперившийся птенец, не в силах противостоять искушениям и ведет себя, «как мальчишка, вырвавшийся на волю». В час расплаты за проигрыш мы видим в нем замашки грозного барина. «Я твой господин, а ты мой слуга. Деньги мои. Я их проиграл, потому что так мне вздумалось. А тебе советую не умничать и делай то, что тебе приказывают подавай сюда деньги, или я тебя взашеи прогоню».
Но в Петруше заложен этический опыт поколений своего рода, позволяющий ему наутро взглянуть на свои поступки со стороны. « С неспокойной совестью и безмолвным раскаянием» покинул он Симбирск.
В самых опасных для жизни и чести дворянина и офицера ситуациях герой помнит наказ отца беречь честь. Вот крепость в ожидании нападения Пугачева. Гринев еще не «нюхал пороху», не видел грозного «самозванца» и «разбойника», его волнует судьба Марьи Ивановны, однако он ведет себя достойно: «Долг наш защищать крепость до последнего нашего издыхания» - говорит он.
Вот Пугачев взял крепость. Гринев – свидетель жестокой расправы с главными защитниками крепости. Очередь дошла до Гринева. Он готовится «повторить ответ великодушныхтоварищей», но благодаря вмешательству Савельича и жизненному кредо Пугачева «Долг платежом красен» Гринев помилован. Ему предлагают поцеловать руку Пугачева. С восхищением читаем: «я предпочел бы самую лютую казнь такому подлому унижению». В другом эпизоде читаем: «Чувство долга восторжествовало во мне над слабостию человеческою»,- говорит Гринев, когда оказался перед нравственным выбором: честь или предательство, жизнь или смерть. Гринев опять искренен: «Голова моя в твоей власти: отпустишь меня – спасибо, казнишь – бог тебе судья; а я сказал тебе правду». «Совесть моя была чиста»,- говорит о себе Гринев в момент ареста.
Как видим, честь, долг, совесть превыше всего для молодого человека.
Гринев очень молод, он не знает жизни, людей и успел наделать много ошибок. Реальная жизнь оказалась намного сложнее. Не накатанной, легкой дорогой предстала она перед Гриневым, а, наоборот, своего рода бездорожьем, в котором каждый сам прокладывает свой путь: «Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорьдороги нет и мгла кругом». Как ориентироваться в жизни? Куда прокладывать путь? На что опираться? Все эти непростые вопросы встали перед героем повести. Очевидно, надо держаться за честь, долг, милосердие.
И весьма важно, что Пугачев появляется в повести впервые именно как помощник, как «вожатый». Вспомним первые реплики в разговоре с Пугачевым:
« - Гей, добрый человек! - закричал ему ямщик. – Скажи, не знаешь ли, где дорога?
Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, - отвечал дорожный»
«Добрый человек» - так впервые в повести именуется Пугачев; мотив твердой дороги и способности вывести на нее героя будет сопровождать его в дальнейшем. Пугачев еще не раз окажется вожатым-помощником, спасающим Гринева из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций.
Остановимся на нескольких встречах Гринева и Пугачева, когда герой оказывался в ситуациях, опасных для дворянской чести и даже жизни.
1. Эпизод публичного отказа Гринева от целования руки самозванца, который Пугачев разрешает просто мастерски: «Его благородие, знать, одурел от радости. Подымите его».
2. Эпизод, когда Гринев и Пугачев остались «глаз на глаз» после военного совета. Пугачев вспомнил момент, когда должны были казнить Гринева после взятия Белогорской крепости. «Струсил ты, признайся, когда молодцы мои накинули тебе веревку на шею? Я, чаю, небо с овчинку показалось А покачался бы ты на перекладине, если бы не твой слуга Ты крепко передо мною виноват, - продолжал он, - но я помиловал тебя за твою добродетель».
Далее Пугачев предлагает Гриневу служить «с усердием». Искренний ответ поразил Пугачева. «Так и быть, - сказал он, ударяя меня по плечу: «Казнить так казнить, миловать так миловать. Ступай себе на все четыре стороны и делай что хочешь».
3. Эпизод вызволения Маши Мироновой от притеснения Швабрина. «Глаза у Пугачева засверкали. «Кто из моих людей смеет обижать сироту? – закричал он. – Будь он семи пядей во лбу, а от суда моего не уйдетОн (Швабрин) узнает, каково у меня своевольничать и обижать народ». Все свои благородные поступки по отношению к Гриневу Пугачев объясняет так: «Долг платежом красен».
Эти эпизоды мы рассмотрели с точки зрения речевой характеристики героя.
Речь Пугачева богата пословицами и поговорками, которые характеризуют его как незаурядную личность, справедливого, милосердного человека, гуманного политика.
Создавая образ самозванца, Пушкин принципиально отказывается от предваряющей события обобщающей его характеристики. Пугачев входит в повесть в ореоле тайны, даже поэтически. В вихре метели Гринев видит «что-то черное». « Должно быть, или волк, или человек», - пытается догадаться ямщик. Неизвестный из метели, выведший заблудившегося Гринева на дорогу, безусловно, загадочная личность, который ведет с хозяином умета странный, «воровской» разговор. Приведем этот диалог:
« - Эге, - сказал он, - опять ты в нашем краю! Отколе бог принес?». Вожатый мой мигнул значительно и отвечал поговоркою: « В огород летал, конопли клевал; швырнула бабушка камушком – да мимо. Ну, а что ваши?
Да что наши! – отвечал хозяин, продолжая иносказательный разговор, – стали было к вечерне звонить, да попадья не велит: поп в гостях, черти на погосте.
Молчи, дядя, - возразил мой бродяга, - будет дождик, будут и грибки; а будут грибки, будет и кузов. А теперь (тут он мигнул опять) заткни топор за спину: лесничий ходит
Я ничего не понял тогда из этого воровского разговора».
В книге «Повесть А. С. Пушкина «Капитанская дочка». Комментарии» автор М. И. Гиллельсон так объясняет значение слова «воровской»: «здесь: разбойничий, мошеннический, условно зашифрованный разговор людей, преследуемых правительством, находящихся вне закона, вынужденных соблюдать тайну, людей, которые постоянно боятся разоблачения».
В любом случае речевая характеристика Пугачева основывается на стилистике фольклора, народных поговорок, прибауток, что придает его натуре не только загадочность, но и значительность.
Первый важный разговор Пугачева с Гриневым происходит в Белогорской крепости после окончания «военного совета». Неожиданно Пугачев предлагает Гриневу служить ему с усердием. Зачем, задаемся вопросом, понадобился Пугачеву Гринев? А ведь он искренен в своем предложении. Замысел Пугачева прояснится окончательно позже. Гринев, собравшись с духом, заявляет Пугачеву, что не может признать в нем государя, и предупреждает: «кто бы ты ни был, ты шутишь опасную шутку».
Нет, не возмутился Пугачев, что Гринев не поверил ему, а сообщает доверительно о своем замысле. Тут-то и открывается нам смелая, удалая, отважная личность русского человека, готового жизнью пожертвовать за свободу. «Ну, добро. А разве нет удачи удалому? Разве в старину Гришка Отрепьев не царствовал? Думай про меня что хочешь, а от меня не отставай. Какое тебе дело до иного-прочего? Кто не поп, тот батька»
Новые встречи с Пугачевым продолжают «странные приятельские» отношения дворянина с мятежником. Получив через урядника письмо Маши, где она просит помощи, Гринев обратился за помощью к губернатору Оренбурга. Получив отказ, Гринев пошел на дерзкий поступок: он обратился к Пугачеву. Из цензурных соображений Пушкин отказался от этого плана и этот эпизод предстал в повести в другом варианте: Гринев случайно попал в ставку Пугачева и просит о помощи. Опасен ли этот дерзкий шаг для Гринева? Просто Гринев хорошо знал моральный кодекс своего «приятеля», выступившего защитником народа.
Однако это личность трагическая. Рассказывая о смелом замысле идти на Москву, Пугачев тут же признается: «Улица моя тесна; воли мне мало. Ребята мои умничают. Они воры. Мне должно держать ухо востро; при первой же неудаче они свою шею выкупят моею головою». Становится ясным, почему была любима им песня «Не шуми, мати зеленая дубравушка».
Песня эта заимствована Пушкиным из сборника М. Д. Чулкова в издании Н. И. Новикова.
В одной из важнейших сцен повести, за ужином в Белогорской крепости, вечером, в день ее взятия, присутствовал полупленником, полугостем Гринев. Пугачев и его товарищи поют одну из самых поэтических и значительных разбойничих песен. В комментариях к «Капитанской дочке» М. И. Гиллельсон пишет: « Пушкин устами Гринева называет песню «Не шуми» не разбойничьей, а «бурлацкой», т. е. сложенной в широких кругах трудового крестьянства, занятого на отхожих заработках, - соответственно значению слова «бурлак» в XVIII веке и определению этой песни во многих песенниках. Тем самым подчеркивается связь с крестьянской массой, а не только с казачеством самого Пугачева – не разбойника, а вождя угнетенного народа».
Русская песня всегда считалась лучшим путем для познания души русского народа. Эту мысль развивал и Герцен: « Все поэтические начала, бродившие в душе русского народа, - писал он, - находили себе выход в необычайно мелодичных песнях Русский крестьянин только песнями и облегчал свои страдания Слова их – лишь жалоба Существует особый разряд русских песен – разбойничьи песни. То уже не грустные элегии, то смелый клич, в нем буйная радость человека, чувствующего себя наконец свободным, то угроза, гнев и вызов».
Пугачев знает, что восстание закончится поражением, но не считает бессмысленной борьбу за свободу. И не только потому, что надеется на возможную победу («Авось и удастся!»). Им выстрадана иная, высокая вера, и выражена она в калмыцкой сказке.
Эпизод с калмыцкой сказкой – кульминационный в раскрытии образа Пугачева. Сказка обнаруживает глубину духовного обновления Пугачева. Живые, большие, сверкающие глаза, предсказывали способность Пугачева к высоким чувствам, «к дикому вдохновению».
Вся сцена построена так, что сказка поэтически передает тайный смысл реальной жизни Пугачева. Все известное о нем убеждает нас – не может этот человек орлиной натуры жить по законам ворона, не видит он смысла в долгой жизни, если нужно питаться мертвечиной. Есть другая жизнь – пусть недолгая, но свободная: «Лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст!».
Пугачев оттого и находится в центре внимания Пушкина, что в нем, выразителе надежд и чаяний народа, ярко проявляется национальный характер. Этим объясняется и широкое использование Пушкиным песен, сказок, пословиц для раскрытия взглядов и убеждений Пугачева.
Обратимся к эпиграфам повести.
В монографии «Искусство эпиграфа (Пушкин)» С. Кржижановский пишет: «Эпиграфы Пушкина можно распределить по следующим четырем категориям: 1) цитаты из книг предшественников и учителей, чаще всего западных, реже русских. 2) выдержки из произведений современников-единомышленников. 3) эпиграфы фольклорного характера и 4) мнимые эпиграфы, выдуманные автором или выделенные им из своего же текста». Проанализировав эпиграфы к главам повести «Капитанская дочка», мы убедились в правоте автора этих строк. Эту мысль развивает и показывает и В. Шкловский.
Почему мы интересуемся эпиграфами? Потому что первое появление Пугачева предваряется эпиграфом – стихами из старинной рекрутской песни. В. Шкловский в книге «Энергия заблуждения» об эпиграфах Пушкина к «Капитанской дочке» пишет: «Эпиграф как бы подготовляет, это как бы указание пути к большим событиям и показу больших людей, что в этих эпиграфах остаются, и вот только в них, в эпиграфах, и есть крупный показ – хотите – восстания Пугачева; они укрупняют в наших глазах то, что порою кажется обычным.
Теперь можно сказать – и это было открытием Пушкина. Эпиграфы, взятые из разных произведений, с разных сторон, с разных точек зрения и по-разному освещают главное событие».
Действительно, не перечитывая повести, перечесть, в их последовательности, только эпиграфы к ее главам, перед читателем восстановится все содержание произведения.
В этом нас убеждает своей таблицей С. Д. Кржижановский.
Встреча Гринева с неизвестной ему страной, а также с Пугачевым, которого дарит он чаркой водки и заячьим тулупом.
Сторона ль моя, сторонушка.
Сторона незнакомая!
Что не сам ли я на тебя зашел,
Что не добрый ли да меня конь завез:
Завезла меня, доброго молодца,
Прыткость, бодрость молодецкая
И хмелинушка кабацкая.
Старинная песня
КРЕПОСТЬ
Приезд Гринева в крепость. Быт жителей фортеции. Пушка на мирном положении. Семья Мироновых, людей старой традиции.
Мы в фортеции живем,
Хлеб едим и воду пьем;
А как лютые враги
Придут к нам на пироги,
Зададим гостям пирушку:
Зарядим картечью пушку.
Солдатская песня
Старинные люди, мой батюшка.
Недоросль
Роман Гринева с Марьей Ивановной.
Несогласие его родителей на брак.
Ах, ты девка, девка красная!
Не ходи, девка, молода замуж;
Ты спроси, девка, отца, матери.
Отца, матери, роду-племени;
Накопи, девка, ума-разума,
Ума-разума, приданова.
Песня народная.
Буде лучше меня найдешь, позабудешь,
ПУГАЧЕВЩИНА
Образное описание пугачевского восстания, наследника прежних старорусских восстаний.
Вы, молодые ребята, послушайте, Что мы, старые старики, будем сказывати.
Приступ. Гибель «послуживой головушки» капитана Миронова. Смерть его жены. Тогдашняя Россия с высоты виселичной перекладины (см. дальше и варианты).
Голова, моя, головушка,
Голова послуживая!
Послужила моя головушка
Ровно тридцать лет и три года.
Ах, не выслужила головушка
Ни корысти себе, ни радости,
Как ни слова себе доброго
И ни рангу себе высокого;
Только выслужили головушка
Два высокие столбика,
Перекладинку кленовую.
Еще петельку шелковую.
Народная песня
Как видим, «Капитанская дочка» идет от главы к главе в окружении эпиграфов, которые можно отнести, почти без исключения, к третьей, фольклорной группе. Все эпиграфы всех 14 глав повести – сплошь пословичны, песенны.
К повести А. С. Пушкин поставил эпиграф: «Береги честь смолоду».
Эта максима точно передает тему произведения. Вся целеустановка героя, попадающего в ситуации, чрезвычайно опасные для его «дворянской чести», заключаются в том, чтобы сохранить ее нерушимой. У Гринева, провинциального помещичьего сына, нет ни особого ума, ни талантов, ни знаний. Единственное его достояние – честь. Недаром Гринев-старший, провожая сына на службу, дает ему наказ: «помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду». Приключения «чести» и составляют сюжет повести.
Но почему Пушкин ставит эпиграфом половину пословицы? Обратимся опять к монографии С. Кржижановского. Он приводит две причины:
«Во-первых, пословица-эпиграф, ведущая нас сквозь всю повесть, должна скользить, не задерживаясь на отдельных главах. А во второй главе дана сцена, в которой Гринев дарит свое новое платье (выделено автором) – заячий тулуп – Пугачеву-вожатому. Напрасно Савельич, приставленный к барчуку «беречь» его добро, пробует отстоять тулуп на том основании, что он «почти новенький». Пушкин не хочет в первом эпиграфе предвосхищать этого эпизода из ряда других, варьирующих его. Но он хочет противопоставить вторую часть пословицы первой части, раскрыть внутреннее противоречие двойной формулы. Ведь самая честь (разрядка автора), как выясняется в развитии повести, умение сберечь ее заключается в умении не беречь внешнего (выделено автором), когда дело идет о внутреннем (Выделено автором). Не проиграй Гринев Зурину своих денег и не отдай Гринев Пугачеву тулупа, не откажись он от внешних мелких ценностей, он не получил бы дружбы со стороны Зурина и симпатий со стороны Пугачева.
Итак, первое появление Пугачева в повести предваряется эпиграфом – слегка изменённой цитатой из рекрутской песни «Породила меня матушка», напечатанной в «Новом и полном собрании российских песен»
Её герой, размышляя над тем, что завело его в «сторону незнакомую», отвечает «Завела меня доброго молодца, прытость, бодрость молодецкая и хмелинушка кабацкая».
Эпиграф завел речь о Пугачёве как народном герое, «добром молодце», с его «прытостью, бодростью молодецкою».
Эпиграф к главе III гл. «Крепость» взят из солдатской песни, показывает быт жителей фортеции. Показана готовность дать отпор «гостям».
К главе V «Любовь» подобрано два эпизода из народной песни.
Первый эпиграф является окончанием песни «Ах ты Волга матушка» из сборника Н. Новикова «Собрание народных русских песен». Второй эпиграф взят Пушкиным из песни «Вещевало мое сердце, вещевало», напечатанной в том же сборнике. В главе рассказывается о романе Гринева с Машей Мироновой. Слова песни вводят в диалог Маши с Гриневым.
Второй эпиграф к главе «Любовь» в измененном виде вошел в текст главы как реплика Маши. Сравним:
Народная песня: Буде лучше меня найдешь, позабудешь.
Если хуже меня найдешь, вспомянешь.
Маша: Коли найдешь себе суженую, коли полюбишь другую – бог с тобою, Петр Андреич; а я за вас обоих». Вот пример самоотречения во имя любви к другому человеку!
Глава VI с выразительным названием «Пугачевщина» сопровождается песенным эпиграфом:
«Вы молодые ребята послушайте,
Что мы, старые старики, будем сказывати».
Песня эта историческая. В ней дается народная версия героического взятия Казани. Смысл эпиграфа в подчеркивании народной памяти о знаменитейшем в истории России событии. Оттого событие именуется так, как назвал восстание народ – «пугачевщина».
Глава VII «Приступ» начинается с эпиграфа, взятого из народной песни о казни стрелецкого атамана «Голова ль ты моя головушка, голова моя послуживая (Новое и полное собрание). Из этой песни после предложения «Послужила моя головушка Ровно тридцать лет и три года» Пушкин опустил следующие две строчки:
Со добра коня не слезаючи,
Из стремян ноги не вымаючи.
Эти строчки не приведены Пушкиным потому, что они говорили о службе, не похожей на службу капитана Миронова.
Глава VIII «Незваный гость». Эпиграф представляет собой пословицу «Незваный гость хуже татарина». В главе рассказывается о злодеяниях пугачевцев в крепости, о присутствии Гринева на странном «военном совете» и о знаменитом разговоре с «глазу на глаз» Пугачева и Гринева.
Таким образом, мы проследили не только за использованием Пушкиным фольклора, но и показали мастерство в творческом подходе к введению его в повесть.
Приверженность к свободе и непримиримость к рабству порождали в народных героях представление о трагически-прекрасной жизни – в постоянных сражениях за свободу, о готовности бросать вызов власти, в отказе от покорного и, может быть, долголетнего существования.
Философия жизни Пугачева такова: русский бунт может кончиться поражением, но он не лишен смысла, так как правда истории на стороне свободного человека, истина в свободолюбии народа, в его ненависти к угнетателям.
Так, и в песне «Не шуми, мати зеленая дубровушка», и в калмыцкой сказке прослеживается мысль о трагизме жизни народных героев.
В своей повести А. С. Пушкин использовал также исторический анекдот. Правда, следует сказать, что в старину анекдотом назывался «короткий, сжатый рассказ о замечательном, забавном случае». Читаем: « В журнале «Детское чтение для сердца и разума» (Ч. 8, М. , 1786) был напечатан следующий анекдот: «Иосиф II, нынешний римский император, прогуливаясь некогда ввечеру по своему обыкновению, увидел девушку, которая заливалась слезами, спросил у нее, о чем она плачет, и узнал, что она дочь одного капитана, который убит на войне, и что она осталась без пропитания со своей матерью, которая при том давно уже лежит больна.
«Для чего же вы не просите помощи у императора?» - спросил он.
Девушка ответила, что не имеет покровителя, который бы представил государю о их бедности.
Я служу при дворе, - сказал монарх, - и могу это для вас сделать. Придите только завтра во дворец и спросите там поручика Б.
В назначенное время девушка пришла во дворец. Как скоро выговорила она имя Б. , то отвели ее в комнату, где она увидела того офицера, который вчера говорил с нею, и узнала в нем своего государя. Она пришла вне себя от удивления и страху. Но император, взявши ее за руку, сказал ей весьма ласково: «Вот триста червонных для твоей матери и еще пятьсот за твою к ней нежность и за доверенность ко мне. Сверх того определяю вам пятьсот талеров ежегодной пенсии».
Как использовал Пушкин этот анекдот?
Пушкин значительно обогатил его.
Во-первых, местом случайной встречи Маши Мироновой со знатной дамой избрал Царскосельский сад, который поэт очень любил. В стихотворении «Царское село» воспоминания рисуют «волшебные места», «всегда любезные моей свободной лени». В ряде стихотворений поэт описывает «роскошную красоту» сада. В этом райском уголке должны совершаться только добрые дела.
Во-вторых, Пушкин ничего не сказал о том, как облагодетельствовала императрица дочь капитана Миронова. Читаем текст: «Знаю, что вы не богаты, - сказала она, - но я в долгу перед дочерью капитана Миронова. Не беспокойтесь о будущем. Я беру на себя устроить ваше состояние». И далее Пушкин то ли с иронией, то ли с горечью пишет о том, что предприняла русская императрица в отличие от римского императора: «он (Петр) был освобожден от заключения в конце 1774 года, по именному повелению В тридцати верстах от*** находится село, принадлежащее десяти помещикамВ одном из барских флигелей показывают собственноручное письмо Екатерины II за стеклом в рамке. Оно писано к отцу Петра Андреевича и содержит оправдание его сына и похвалы уму и сердцу дочери капитана Миронова». Заметим: всего лишь.
В-третьих, этот эпизод послужил благодатным материалом для характеристики Екатерины II. Пушкин разоблачает лицемерие русской императрицы. Без сомнения, в изображении императрицы Пушкин чувствовал себя стесненным политическими и цензурными условиями. Пушкин называл Екатерину II «Тартюфом в юпке и короне». Однако в произведении для печати он не мог оставаться во власти своих чувств. Пушкин достойно вышел из затруднения. Во-первых, образ Екатерины дается восприятием дворянина XVIII века Гринева, который при всем своем сочувствии к Пугачеву как к человеку остается верным подданным императрицы. Во-вторых, в своем описании Екатерины Пушкин опирался на художественный документ – картину Боровиковского.
Пушкин разоблачает лицемерие императрицы. «Тартюфовская» маска мгновенно спадает с лица Екатерины, когда она узнает, что Маша просит за Гринева. От «прелести неизъяснимой» облика приветливо улыбающейся дамы не остается и следа. Она превратилась в разгневанную, властную императрицу.
Пушкин и сам создает крылатые выражения по аналогии с пословицами и поговорками. Слова Гринева-старшего «пускай послужит он в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат» стали поговоркой и характеризуют Андрея Петровича как истинного гражданина, человека чести, высочайшей ответственности и долга. Фраза вошла во Фразеологический словарь в качестве примера к фразеологизму «понюхать пороху». Примерами высокой нравственности можно считать и реплики героев, созданные автором по аналогии с пословицами и поговорками. Например: «пускай послужит в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат»; «служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся. » Последняя реплика была создана по аналогии с существующей поговоркой: «На дело не набивайся, и от дела не отбивайся». И еще: «ни им служба не дается, ни ты в ней толку не ведаешь»; «голова моя в твоей власти: отпустишь меня – спасибо, казнишь – бог тебе судья»; «сам в могилу смотришь, а других губишь»; «я губил супротивника, а не гостя; на вольном перепутье да в темном лесу, не дома, сидя за печью; кистенем и обухом, а не бабьим наговором» и т. д.
Петр Гринев - сын своего времени Он не может дать политическую оценку крестьянскому восстанию под предводительством Емельяна Пугачева. Это важное событие в истории русского освободительного движения имело огромное значение. Для Гринева-дворянина, присягавшего императрице, крестьянское восстание – лишь «бунт», «бессмысленный и беспощадный». В «Пропущенной главе» читаем: «Не приведи бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка». Мы думаем, что эта поговорка родилась под пером Пушкина по аналогии с содержанием поговорки: «Лошади чужие, хомут не свой, погоняй, не стой», а также пословицы: « Шейка – копейка, алтын – голова, по три деньги нога, а душка – полушка». А выражение «Не приведи бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный» закрепилось как крылатое выражение.
Таким образом, мы показали познавательное, идейно-воспитательное, эстетическое значение фольклора в повести «Капитанская дочка», проследили за мастерским использованием Пушкиным в повести разных жанров устного народного творчества, а также погрузились в творческую лабораторию великого поэта. Данное исследование поможет читателям глубже осмыслить филигранную работу Пушкина над созданием своих литературных шедевров.
Считаем, что «Фольклор в повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка» будет интересен и учащимся, и учителям при изучении данной повести, во внеклассной работе с целью привития интереса к творчеству великого поэта, к изучению русского языка. Тем более, что учебник литературы под ред. В. Я. Коровиной ориентирует учащихся на погружение в творческую лабораторию изучаемого писателя.
Исследуя использование Пушкиным фольклора в повести, мы ставили перед собой такие цели:
Показать возможности использования фольклора для характеристики персонажей повести.
Показать творческий подход Пушкина к использованию и созданию новых пословиц и поговорок.
Показать пушкинское мастерство подбора эпиграфов к повести и ее главам.
Показать познавательное, идейно-воспитательное, эстетическое значение фольклора в повести Пушкина
Воспитывать у членов кружка интерес к поисково-исследовательской работе, к работе с научно-популярной литературой.
Мы проработали более десяти монографий, различных публикаций по теме нашего исследования. Из всего библиографического списка наибольшую помощь оказала нам книга М. Н. Гиллельсона «Повесть «Капитанская дочка» Пушкина. Комментарии» (Л. , «Просвещение, 1977), монография С. Д. Кржижановского «Искусство эпиграфа (Пушкин)». Она помогла нам не только в исследовательской работе; она содержит ценные рекомендации для правильного выбора эпиграфа вообще.
На примере нескольких эпизодов мы рассмотрели, как складывались взаимоотношения офицера, дворянина Гринева и «самозванца», «разбойника», защитника интересов простого народа Пугачева.
Остановились на эпизодах, в которых Гринев оказывается в ситуациях, опасных для дворянской чести и даже жизни и где наиболее ярко показано благородство Пугачева
Мы проанализировали эпиграфы к главам повести, взятые из старинных народных песен. Показали мастерский и творческий подход Пушкина к использованию старинных народных песен в качестве эпиграфов.
По аналогии с существующей поговоркой «На дело не набивайся, и от дела не отбивайся» Пушкин создал другую поговорку, значительно обогатив ее: «Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников, за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду». Видно, это человек высочайшей ответственности и чувства долга перед императрицей и родиной и другого наставления не мыслил дать сыну.
В «Пропущенной главе» читаем размышления Гринева о русском бунте. Для дворянина Гринева историческое событие – восстание под предводительством Пугачева - лишь «бунт – бессмысленный и беспощадный», а организаторов его называет «людьми жестокосердными» «коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка». Эта поговорка, сокращенная и немного переделанная Пушкиным, звучала так: «шейка – копейка, алтын голова, по три деньги нога, а душка – полушка». Существовала также аналогичная по смыслу поговорка: «Лошади чужие, хомут не свой, погоняй, не стой». Выражение: «Не приведи бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный», созданное Пушкиным, закрепилось как поговорка (См. «Сполохи мыслей со ступеней времени»).
В своей исследовательской работе мы также показали, как Пушкин использовал старинный анекдот о римском императоре Иосифе II. Он послужил благодатным материалом для разоблачения лицемерия русской императрицы Екатерины II, «Тартюфа в юпке и короне».
К каким выводам мы пришли?
1. Пушкин использовал фольклор как один из важных деталей характеристики персонажей повести «Капитанская дочка».
2. А. С. Пушкин мастерски использовал старинные народные, рекрутские, разбойничьи песни в качестве эпиграфов так, что передавали содержание глав повести.
3. А. С. Пушкин в повести фольклор не только использовал, но сам создал новые пословицы и поговорки, которые значительно обогатили русскую речь, русский язык.
4. На примерах, показывающих развитие «странных приятельских» отношений дворянина с мятежником показали моральный облик истинного дворянина и простого защитника народа.
5. Показали познавательное, идейно-воспитательное, эстетическое значение фольклора в повести Пушкина.
В целом все это говорит о филигранной работе Пушкина над созданием замечательной повести «Капитанская дочка».
Думаем, что наше скромное исследование будет интересно учащимся и учителям при изучении повести и во внеклассной работе с цепью привития интереса к творчеству великого поэта.
Вклад Александра Сергеевича Пушкина в русскую литературу по-настоящему бесценен. Трудно найти другого такого писателя или поэта, который с невероятной точностью нарисовал бы полные и правдивые картины народной жизни, высветил великие исторические события, передал быт и нравы русского народа. Пушкин обладал особым, неповторимым поэтическим языком, который придавал еще большую яркость всем его произведениям - и поэзии, и прозе. Выдающейся заслугой великого мастера слова было широкое использование в его произведениях народного стиля, фольклорных мотивов, изображение народных традиций.
«Пушкин был первым русским писателем, который обратил внимание на народное творчество и ввел его в литературу, не искажая...» - писал А. М. Горький. Действительно, творчество А. С. Пушкина тесно связано с фольклором, наполнено мотивами народной поэзии.
Писатель высоко ценил народное творчество - песни, русские сказки, пословицы, поговорки. «Что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей. Что за золото!» - восхищался он. Потому Пушкин настойчиво призывал прозаиков и поэтов изучать фольклор, язык народной поэзии. Сам он глубоко изучал творчество русского народа и постоянно опирался на него в своих произведениях. В повести «Капитанская дочка» от каждой строчки, от каждого образа веет неприукрашенной народной традицией.
Национальный принцип, народность входят у писателя в сам метод художественного изображения, отражаются в характеристиках его персонажей, в их внешнем облике, в манере говорить, в поведении. Следуя народным сказаниям, рисует Пушкин в повести Емельяна Пугачева. Только в народных источниках предводитель крестьян воспринимался как «отец», заступник угнетенных; в народе его называли «красным солнышком» и чтили память о своем герое. Широко отразился в творчестве писателя также мир русских сказок. В повести «Капитанская дочка» А. С. Пушкин рисует образ Пугачева - русского богатыря, образ, своими корнями уходящий в многочисленные фольклорные персонажи. Здесь обращают на себя внимание и его пиры, и пословицы, широко используемые Пугачевым: «Долг платежом красен», говорит он Гриневу. Народна и сама его речь, полностью построенная на фольклорных элементах: «Уж не зазноба ли сердцу молодецкому?..»
На народных традициях созданы и другие образы повести: крепостного Савельича, с его исконно народной речью («Батюшка Петр Андреич... Свет ты мой»; «Вот тебе и государев кум! Из огня дав полымя...»), или Маша Миронова, строго соблюдающая все старинные традиции. Пушкин широко использует лексику и обороты народной разговорной речи, старинные изречения и языковое своеобразие культурной части русского общества своего времени. Его литературный язык отличается богатством словаря, простотой и доходчивостью, ясностью и точностью. По справедливому замечанию М. Горького, «Пушкин первый показал, как следует пользоваться речевым материалом народа, как надобно обрабатывать его».
Но больше всего народную атмосферу повести создают широко используемые писателем народные песни. Гармонично вплетается в дорожные размышления Гринева старинная песня:
Сторона ль моя, сторонушка,
Сторона незнакомая!
Что не сам ли я на тебя зашел,
Что не добрый ли да меня конь завез...
Народные песни часто поются и в окружении самого Пугачева. Так, перед походом он просит своих товарищей затянуть его любимую песню. И в собрании звучит старинный бурлацкий напев:
Не шуми, мати зеленая дубровушка,
Не мешай мне, доброму молодцу, думу думати.
Что заутра мне, доброму молодцу, в допрос идти
Перед грозного судью, самого царя...
Большинство эпиграфов к главам повести также являются пословицами, словами и куплетами из народных лирических или солдатских песен, например:
Береги честь смолоду (пословица - эпиграф ко всему произведению);
Как у нашей у яблоньки
Ни верхушки нет, ни отросточек;
Как у нашей у княгинюшки
Ни отца нету, ни матери.
Снарядить-то ее некому,
Благословить-то ее некому.
(свадебная песня - эпиграф к главе «Сирота»).
Характеризуя художественную манеру А. С. Пушкина, академик В. В. Виноградов отмечал: «Пушкин стремился к созданию демократического национально-литературного языка на основе синтеза книжной культуры литературного слова с живой русской речью, с формами народнопоэтического творчества... В языке Пушкина вся предшествующая культура русского художественного слова не только достигла своего высшего расцвета, но и нашла решительное преобразование».
Благодаря произведениям великого писателя народные традиции, народное творчество, русский фольклор долго будут жить в русской литературе.
Когда я прочел повесть «Капитанская дочка», то обратил внимание, что устное народное творчество повлияло на сюжет, стилистические особенности и язык произведения.
Эта повесть напоминает волшебную сказку: путь с испытаниями, чудесное спасение девушки, возвращение в родные края. Словно в сказке, Петр Гринев уехал из отчего дома. Испытанием для него послужила дальнейшая служба, встреча с Пугачевым. Гринев спас Машу и благополучно вернулся домой. Пушкин упоминает о русских народных песнях, о других фольклорных произведениях (сказке об орле и вороне). Даже своих героев Пушкин показывает, прибегая к фольклорным традициям. Пугачев показан словно народный богатырь: могучим, величественным. Под его защитой находятся и Гринев, и Маша Миронова.
Пушкин использует в качестве эпиграфов русские пословицы, строки из русских песен. Они звучат и в речи главных героев, которые заметно украшают ее. Пушкин показывает, что Пугачев любит песни своего родного края. Он поет и говорит о них вдохновенно, с любовью. В этой повести тесто переплетены фольклор, исторические особенности, традиции. Пушкин использовал эти средства для наилучшего раскрытия образов героев, сделал их более выразительными, запоминающимися.
ФОЛЬКЛОРНО–СКАЗОЧНЫЕ МОТИВЫ В ПОВЕСТИ А.С. ПУШКИНА «КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА»
Ивановская Юлия
класс 9 «Б»,МБОУ «СОШ № 37», г. Кемерово
Бондарева Вера Геннадьевна
научный руководитель,преподаватель русского языка и литературы, МБОУ «СОШ № 37», г. Кемерово.
«Капитанская дочка» ― вершинное произведение пушкинской художественной прозы ― была написана в тридцатые годы прошлого столетия, в эпоху мрачного николаевского царствования, за четверть века до отмены крепостного права. Стоит лишь мысленно представить себе те всеобъемлющие перемены, которые произошли за эти минувшие полтора столетия, как становится ощутимой «дистанция огромного размера», отделяющая нас, современников космической эры, от пушкинской неторопливой эпохи.
Чем стремительнее с каждым годом общественный и научный прогресс, тем труднее становится постигать в полной мере «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой» времен восстания Пугачева ― ведь между грозной крестьянской войной 1773―1775 годов и нашей современностью пролегло два столетия бурных исторических событий. Пушкин застал еще в живых некоторых очевидцев пугачевского движения, да и вся социальная структура общества оставалась при нем по существу прежней. Различные административные реформы, большинство из которых падает на царствование Александра I, не изменили социальной крепостнической сути царской России. По-прежнему остался неизменным политический строй страны, лишенной гражданских прав. Недаром призрак новой пугачевщины витал над николаевской Россией. Если бы «Капитанскую дочку» начали изучать в те годы, то вряд ли понадобился бы подробный комментарий: его заменяла сама жизнь, повторявшая в основных чертах социальные конфликты пугачевского движения.
Пушкин не злоупотреблял архаизмами. Однако в тексте его исторической повести мы встречаем много устаревших слов. Кроме того, некоторые слова и выражения, не перейдя в разряд архаизмов, изменили свой смысл, приобрели другие смысловые оттенки. Теперь многие страницы «Капитанской дочки» трудно понять без подробного общественно-исторического, бытового, лексического и литературоведческого комментария.
Поэтому необходимо не только внимательное прочтение художественной прозы Пушкина для эстетического наслаждения, но и для понимания исторических процессов невозвратно ушедшего времени. Когда читаешь произведение, обостряется интерес к вопросам истории, к бесконечно многообразным и сложным взаимоотношениям людей.
«Капитанская дочка», созданная в 1836 году, стала своеобразным художественным завещанием Пушкина: она оказалась последним произведением поэта, опубликованным при его жизни. В повести находят свое завершение и концентрированное выражение многие идейные и творческие искания пушкинской мысли 1830-х годов.
Среди проблематики произведения, отражающей важнейшие стороны пушкинской реалистической эстетики, особое значение приобретает вопрос о роли и месте в ней фольклорного начала, поскольку именно через фольклор Пушкин пытался в это время диалектически синтезировать такие важнейшие для него категории, как народность и историзм.
О том, что фольклор в художественной системе «Капитанской дочки» выступает на правах важнейшего ее идейно- и стилеобразующего фактора, написано множество различного рода работ.
Справедливо полагается, что содержание фольклорного мира повести не исчерпывается теми народно- поэтическими реалиями, которые непосредственно присутствуют в тексте, ―имеютс я в виду эпиграфы из народных песен, пословицы и поговорки в речи героев, калмыцкая сказка об орле и вороне, разбойничья песня «Не шуми, мати зеленая дубровушка...» и др. Все это так называемые факты явного, «чистого» фольклориз ма, без учета которых невозможно понять ни смысл авторской позиции в «Капитанскойдочке», ни сущность многих ее образов. Этот аспект фольклоризма пушкинской повести достаточно обстоятельно и глубоко обследован в пушкиноведческой науке.
Однако в «Капитанской дочке» есть факты внутреннего, «скрытого» фольклоризма, обнаруживающие себя не только в собственно фольклорных реалиях, но и в самом стиле повествования, его сюжетно-композиционных приемах, складе мышления героев ―и ―в конечном счете ―авторском историческом мироощущении, авторском видении мира. В «Капитанской дочке» фольклорные образы и мотивы, очевидно, нужно воспринимать не только как компоненты произведения, а как народнопоэтическую стихию, пропитавшую весь текст.
Действительно, «Капитанская дочка» вся пронизана народно-образной стихией художественного творчества. Помочь почувствовать эту стихию, определить ее значение и место в системе историзма пушкинской повести ―важная задача, решение которой приблизило бы нас к пониманию в той или иной степени роли фольклора в реалистическом методе Пушкина.
Присмотримся повнимательнее к речи Пугачева. Уже в самом ритмико-стилистическом рисунке его фраз явно слышатся народно-поэтические слова:
· «Выходи, красная девица; дарую тебе волю. Я государь».
· «Кто из моих людей смеет обижать сироту? Будь он семи пядень во лбу, а от суда моего не уйдет».
· «Казнить так казнить, миловать так миловать. Ступай себе на все четыре стороны и делай что хочешь».
Везде отчетливо слышатся фольклорные интонации, носящие былинно-сказочный, легендарный оттенок. Причем достигается это Пушкиным не за счет приемов внешней стилизации, а в результате стремления выразить глубинные качества народного национального мышления через характерные особенности синтаксического, ритмико-интонационного и образного строя народной речи. А.С. Пушкин придает народно-разговорному стилю фольклорно-сказочный колорит. Этому способствуют народно-поэтическая лексика («красная девица», «сирота»), пословичные фразеологизмы («семи пядень во лбу», «ступай... на все четыре стороны»), а также интонация царского заступничества, мудрого великодушия, свойственная легендарно-героическому пафосу былин и волшебных богатырских сказок.
Согласно фольклорной традиции, разбойник ―это не злодей, а мститель, карающий неправедных людей, защитник сирот. Сходную смысловую нагрузку получает в народной сказке и волшебный помощник. С легендами о Пугачеве как о народном царе-заступнике А.С. Пушкин во множестве вариаций встречался во время своего путешествия по Оренбуржью.
В «Капитанской дочке» все действительно совершается, как в сказке, странным, необычным образом. «Странное знакомство», «странная дружба», «странные происшествия», «странное сцепление обстоятельств» ―вот тот далеко не полный перечень формул со словом «странный», которыми Гринев пытается охарактеризовать особенность своих отношений с «народным государем». Сказка могла «подсказать» Пушкину не только внешние, композиционные формы повествования, но и сам тип героя.
Гринев ведет «семейственные записки», отправляясь в дорогу, получает родительский наказ (о его народно-поэтической основеговорит и пословичная форма: «Береги честь смолоду»), в вихре исторического восстания он оказывается, побуждаемый в конечном счете личными причинами: Гринев ищет свою невесту ―дочь казненного капитана Миронова, Машу.
Именно преломление социального через призму личных, частных интересов героя определяет сферу изображения действительности в народной волшебной сказке.
Сказка впервые открыла «большой» литературе ценность отдельной человеческой судьбы. Человек менее всего интересен сказке официальной, государственной стороной своей деятельности, герои привлекают сказку прежде всего как обычные люди, подверженные гонениям, житейским неурядицам, превратностям судьбы. Маша в представлении Пугачева (на которое натолкнул его Гринев) не дочь капитана правительственных войск, а своего рода невинно гонимая падчерица, «сирота», которую «обижают». И Пугачев, подобно сказочному помощнику, едет «выручать» невесту,которую «ищет» Гринев. Таким образом, между Пугачевым и Гриневым в повести устанавливается неофициальный, человеческий контакт, на котором и основана их «странная дружба». Сказочная ситуация дает героям возможность в отдельные моменты отступить от закономерной логики своего общественного поведения, поступать наперекор законам своей социальной среды, обращаясь к нормам общечеловеческой этики. Но сказочная идиллия тут же рушится, как только «сирота», которую «спасал» Пугачев, в действительности оказывается дочерью казненного им Миронова. О резкой перемене настроения Пугачева красноречиво говорят его «огненные глаза», устремленные на Гринева. Суровая логика исторической реальности готова положить конец «странному согласию» между героями, но тут-то и проявилось истинное великодушие «народного царя».
Он оказался способен стать выше исторических интересов того лагеря, к которому сам принадлежит, истинно по-царски, вопреки всякой «государственной» логике, даруя Гриневу и Маше радость спасения и человеческого счастья: «Казнить, так казнить, жаловать, так жаловать: таков мой обычай. Возьми себе свою красавицу; вези ее куда хочешь, и дай вам бог любовь да совет!»
Таким образом, Пугачев в конечном итоге довершает взятую им на себя роль сказочного спасителя «невинно гонимой» «сироты», внемля просьбе Гринева: «Доверши как начал: отпусти меня с бедной сиротою, ―куда нам бог путь укажет».
Народно-сказочное по своим истокам признание этической ценности отдельной человеческой судьбы, сострадание к ее «малым» заботам и потребностям, концепция подчеркнуто личного ―не общественного ―успеха человека ―все это, уходящее своими корнями в народное мироощущение волшебной сказки, дает жизнь «странной дружбе» между Пугачевым и Гриневымв пушкинской повести. Их отношения завязываются не в пылу военных сражений, где общественно-историческая суть каждого человека до предела обнажена, а на случайном перепутье, в случайной встрече (отсюда так велика роль случая в судьбе народно-сказочного героя), где официальная этика поведения отступает на второй план; первостепенное значение приобретают здесь чисто человеческие, непосредственные связи между людьми. «Заячий тулупчик» положил начало тем «странным» взаимоотношениям дворянина и Пугачева, когда они оказались способными отказаться от свойственного каждому социального стереотипа мышления, подняться над жестокими законами своего социального круга.
При этом Пушкин не идет против исторической и художественной правды. «Странное согласие», достигнутое между Пугачевым и Гриневым, не следствие произвольных построений автора повести; оно потому и странное, что не устраняет противостояния социальных лагерей, которое осознается и художественно воплощается Пушкиным. Автор «Капитанской дочки» отчетливо видит неизбежность противостояния господ и народа, закономерно приводящее к бунту, которому дворянин Гринев дает выразительную оценку ―«бессмысленный и беспощадный».
Важно подчеркнуть, что в трактовке характера Пугачева как милосердного, великодушного царя Пушкин опирался не только на сказочно-легендарную основу народно-поэтического мышления, но и на реальные историко-документальные факты. Как известно, поэт тщательно изучил весь «архив» «штаба» пугачевского восстания. Среди многочисленных документов внимание его, несомненно, привлекли так называемые «манифесты» Пугачева. В заглавном титуле одного из них содержится многозначительная автохарактеристика «крестьянского царя», в которой он себя именует как «российского войска содержатель и великого государя, и всех меньших и больших уволитель и милосердой с опротивникам казнитель, меньших почитатель же, скудных обогатетель» .
Строки о «милосердом сопротивникам казнителе» и «скудных обогатетеле», без сомнения, могли запасть в художественную память автора «Капитанской дочки». От его острого взгляда, очевидно, не укрылось то обстоятельство, что в формулах, подобных вышеприведенной, отчетливо проявилось сознательное желание Пугачева «подать» свою личность «мужицкого царя» в форме, наиболее близкой и понятной казацким массам, т. е. окрашенной в тона народно-поэтической образности, в своей основе сказочно-легендарной. Ведь, согласно легенде о самозванстве, Пугачев был сродни тому меньшому крестьянскому сыну, который, сказочно преодолев все преграды, преобразился в чудесно-прекрасный облик понятного и близкого народу царя-батюшки, царя-заступника. В сознании казаков Пугачев как бы вышел из сказки и своею деятельностью продолжил эту сказку. Сказка заканчивается вступлением героя на царский трон. Пугачев-царь уже одним фактом своего реального существования обязан был оправдать чаяния широких народных масс, желавших увидеть конкретно-практическое осуществление своих сказочных идеалов. Так легенда о самозванстве «мужицкого царя» органично вобрала в себя сказочное содержание, образовав в таком единстве стихию исторического миросозерцания народа, которая была почувствована Пушкиным и в исторических преданиях о Пугачеве, и в документально-биографических обстоятельствах его жизненной судьбы.
Народно-поэтическое и, в частности, сказочное творчество необходимо было Пушкину для того, чтобы лучше понять склад национального характера народа, образ его исторического мышления. Особенности этого характера поэт стремился в последний период творчества воплотить не только в конкретно создаваемых им образах, но и в целостном художественном мире своих произведений.
На момент формирования замысла «Капитанской дочки» приходится, как известно, период интенсивной работы Пушкина над созданиемсобственного сказочного цикла. Сказки для Пушкина были той творческой лабораторией, в которой он, постигая законы народно-сказочного мышления, подготавливал свои будущие формы литературного повествования, стремясь, по собственному признанию, выучиться говорить по ―сказочному, но не всказке. Этой способности Пушкин в полной мере достиг в «Капитанской дочке», чему ярким доказательством служит явная текстовая перекличка повествовательного стиля повести со стилем пушкинских сказок. Возьмем, к примеру, «Сказку о рыбаке и рыбке». Можно сравнить:
1. «Сказка о рыбаке и рыбке»:
Рыбка: «Отпусти ты, старче, меня в море! //Дорогой за себя дам откуп п: // Откуплюсь чем только пожелаешь».
Старик: «Бог с тобой, золотая рыбка! // Твоего мне откупа не надо; // Ступай себе в синее море, // Гуляй там себе на просторе».
2. «Капитанская дочка» (глава «Приступ»):
Савельич: «Отец родной!.. Что тебе в смерти барского дитяти? Отпусти его; за него тебе выкуп дадут».
Пугачев: «Казнить, так казнить, миловать, так миловать. Ступай себе на все четыре стороны и делай что хочешь».
Таким образом, явные совпадения ―еще одно доказательство тому, что народно-сказочное эпическое миросозерцание, представленное ситуацией благодарного помощника, послужило общей основой как для собственно сказочного творчества поэта, так и для сюжетно-образной ткани исторической повести.
В 1830-е годы Пушкин стремился к тому простодушию, младенческой простоте восприятия действительности, которая свойственна именно народному взгляду на мир. Поэт пишет о «простодушии гения» (такой, по его представлению, гений Моцарта), об «иноческой простоте» исторических размышлений Карамзина, о «веселости» повестей Гоголя, «простодушной и вместе с тем лукавой. Пушкин прямо указывает на то, что в характере Пимена он отразил образ мыслей древнего летописца: «простодушие, умилительная кротость, нечто младенческое и вместе мудрое...» .
Эту простоту, живую непосредственность взгляда на явления действительности увидел Пушкин и в народной волшебной сказке. В прозе 1830-х годов отчетливо видны попытки писателя создать особую жанрово-стилевую общность. Существенное место в этой общности отводилось фольклорно-сказочной стилевой основе. Именно она, эта основа, чувствуется и в языке, сюжете «Повестей Белкина», композиционно объединенных образом простодушного рассказчика.
«Капитанская дочка» ―качественно новый этап в синтезировании Пушкиным литературной и фольклорно-сказочной основы. Простодушный, неофициальный взгляд на вещи, подкрепляемый непосредственными реминисценциями сказочного стиля, диалектически соединен здесь Пушкиным с высотой собственного исторического мышления. Очевидно, далеко не случаен тот факт, что в перечне статей, намечавшихся Пушкиным для журнала «Современник», названия «О Пугачеве» и «Сказки» стоят рядом.
Таков один из аспектов «скрытого», внутреннего фольклоризма «Капитанской дочки».
Список литературы:
- Всеволод Воеводин. Повесть о Пушкине. ― Л., 1966.
- Повести о прозе / Шкловский В.Б. ― М.: Т. 2. ― М.: художественная литература, 1966. ― с. 463
- Пушкин А.С. избранные сочинения / Сост. Н.А. Чечулина ― СПБ.,1968
- Пушкин А.С. Полное собрание сочинений том четвертый ― Красноярск: «Универс», ПСК «Союз», 1999.
- Светлое имя Пушкин / Сост., коммент. В.В. Кунина. ― М.: Правда; 1998. ― с. 606
- Синявский А. (Абрам Терц) Путешествие на Черную речку. ― М., 2002
- Смольников И.Ф. Путешествие Пушкина в Оренбургский край / Смольников И.Ф. ― М.: Мысль,1991. ― с. 271
- Социальный протест в народной поэзии. Русский фольклор / Ред. А.А. Горелов ― Л.: «Наука», 1975.
- Судьба Пушкина: роман ― исследование / Б. Бурсов. ― СПБ.: Сов. писатель, 1986. ― с. 512
- Читая Пушкина / Вс. Рождественский ― СПБ.: Дет. Литература, 1962. ― с. 188
Марусова Ирина Владимировна,Кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы и методики ее преподавания Смоленского государственного университета (г. Смоленск)[email protected]
Структура волшебной сказки в романе А.С. Пушкина «Капитанская дочка»
Аннотация. В статье рассматривается роман А.С. Пушкина «Капитанская дочка» с точки зрения соответствия его сюжета структуре волшебной сказки, выделенной В.Я. Проппом. В тексте романа не только присутствуют основные функции сказочного сюжета, но в значительной мере сохраняется их традиционная последовательность, а образы персонажей соотносятся с фольклорной моделью. Это позволяет говорить о глубокой связи «Капитанской дочки» с фольклорными традициями, основываясь на данных, предоставленных анализом структуры текста.Ключевые слова:А.С. Пушкин; «Капитанская дочка»; В.Я. Пропп; волшебная сказка; сюжет; функции.
В книгеВ.Я. Проппа «Морфология сказки», впервые опубликованной в 1928 году, была предложена оригинальная классификация волшебных сказок, основаннаяна их строении и морфологических признаках. В.Я. Пропп установил, что при сравнении сказок можно выделить постоянные и переменные величины. Так, в одной сказке царь дает удальцу орла, который уносит его в иное царство. В другой сказке царевна дает Ивану кольцо, и молодцы из кольца уносят его в иное царство. Меняются названия действующих лиц, их атрибутика; неизменными остаются их действия, или функции. «Под функцией понимаетсяпоступок действующего лица, определенный с точки зрения его значимости для ходадействия» .Число функций, известных волшебной сказке, ограничено. В.Я. Пропп выделяет 31 функцию (хотя далеко не все сказки дают все функции). Имеет значение также их последовательность: она всегда одинакова. Сущность функции определена тем значением, которое она имеет в ходе действия. Так, если змей похитил царевну, герой отправился на поиски, победил змея и освободил царевну, перед нами борьба героя с антагонистомвредителем. Если царевна требует, чтобы герой, желающий получить ее руку, победил змея, перед нами трудная задача (змей не является вредителем и может быть без ущерба для фабулы заменен другим существом). Одинаковые поступки имеют разное значение в зависимости от своего места в последовательности событий.В.Я. Пропп создал своего рода универсальную фабульную модель, которая, хотя и в измененном виде, встречается не только в фольклорных, но и в литературных произведениях, обнаруживающих генетическое родство с фольклором. О фольклорной основе произведений Пушкина говорили многие ученые. По мнению М.К. Азадовского, пушкинское восприятие фольклора прошло последовательный путь развитияот «Руслана и Людмилы» через «Песни о Разине» и «Песни западных славян» к «Сказкам» и «Капитанской дочке». Роман о пугачёвском восстании представляет собой «завершение пути целостного раскрытия через фольклор образа русского народа и его творческой силы» .Ряд исследований посвящён анализу фольклорных жанров, включённых в текст «Капитанской дочки».Так,Г.Ф. Благова, В Шмид , Г.Е. Данилова рассматривают функции пословицы в «Капитанской дочке»; С.В. Алпатов отмечает близость повествования к историческим песням ; Д.Н. Медриш исследует роль фольклорнопесенного подтекста в понимании важнейшего сквозного образа романа заячьего тулупа ; Н.Н. Михайлова показывает связь «Капитанской дочки» снародным ораторскимсловом, которое особенно ярко воплотилось в указах Пугачёва и в диалоге Белобородова и Хлопуши в сцене суда над Гринёвым в Бердской слободе . Исследователи рассматривают структурную близость «Капитанской дочки» и народной волшебной сказки. Одним из первых это сходство отметил Шкловский, который сравнивает отношения Гринёва и Пугачёва с отношениями героя народной сказки и помощного зверя, а также выявляет другие параллели с сюжетом волшебной сказки (см. ). Сказочную основу характера Пугачёва рассматривает С. Сапожков . Сим Джи Ен полагает, что волшебная сказка оказала воздействие не только на фабулу и структуру образов персонажей, но и на идейное содержание «Капитанской дочки»: сказочная логика чудесного в сочетании с установкой на документальность мемуаров делает возможнымвоплощение утопического идеала, возводящего человечность в принципы государственной политики, на реальном историческом фоне . Указанные исследователи ограничиваются анализом отдельных эпизодов. Наиболее развернутым является сопоставление сюжетов пушкинского романа и народной сказки, проведенное С.З. Агранович и Л.П. Рассовской . Онивыделяют в «Капитанской дочке» два сказочных сюжета. Первый сюжет: герой уходит из дома на поиски волшебных предметов или невесты; на грани своего и чужого миров встречает дарителя или волшебного помощника; проходит ряд испытаний; побеждает антагониста. Сказка заканчивается женитьбой. Этот сюжет связан ссобытиями жизни Гринёва от отъезда из родительского дома до ареста. Второй сюжет: мудрая жена приходит к властителю и выручает мужа, попавшего в тюрьму. Этот сюжет соотносится с путешествием Маши в Царское Село.Однако и здесь отсутствует последовательноевыявление структурных элементов волшебной сказки в тексте романа; в поле зрения исследовательниц попадают лишь фрагменты романа.
Цель нашего исследования выполнить подробный сопоставительный анализ фабулы волшебной сказки и текста «Капитанской дочки» иустановить степень их структурной близости, выделив основные функции и выяснив, как они распределяются по действующим лицам.Центром сюжета волшебной сказки является отправление героя из дома на поиски и его успешное возвращение. В «Капитанской дочке» подобные действия встречаются трижды: Гринев отправляется из дома на военную службу, Гринев едетв Белогорскую крепость освобождать Машу из рук Швабрина, Маша отправляется в столицу хлопотать за Гринева. Каждый из этих случаев заканчивается ликвидацией исходной ситуации нехватки чеголибо, недостачи. На основании этого текст повести можно разделить на три отрезка, которые, в соответствии с терминологией В.Я. Проппа, назовем ходами, и выяснить, насколько каждый ход структурно соответствует волшебной сказке.Первый ходвключает в себя главы 19, описывающие события, произошедшие между первым знакомством читателя с Гриневым и отъездом героя из Белогорской крепости, захваченной Пугачевым.Важный морфологический элемент, с которого начинается сказка, исходная ситуация: будущий герой вводится путем приведения его имени или упоминания его положения либо дается болееменее подробная характеристика членов его семьи, предыдущей жизни. Исходная ситуация изображается подчеркнуто благополучной, чтобы сделать более ярким контраст с последующими событиями.«Капитанская дочка» открывается описанием жизни Гринева в родительском доме. Упоминаются отец Гринева, отставной премьермайор, живущий в деревне, его жена Авдотья Васильевна. Описано рождение сына, с материнской утробы предназначенного для военной службы, его воспитание в безмятежной атмосфере усадьбы Гриневых: он «жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками» . Непосредственно завязке предшествует картина подчеркнутого семейного благополучия: «Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки. Батюшка у окна читал Придворный календарь, ежегодно им получаемый» .Для сказочной завязки характерна функция, названная В.Я. Проппом недостачей: одному из членов семьи чегото недостает, ему хочется иметь чтолибо. Недостача может быть вызвана действиями антагониста (гусилебеди похищают мальчика) либо введена изначально (у царевича нет жены).В повести Пушкина недостача возникает следующим образом: Гриневу исполняется шестнадцать лет, и приходит срок его отправки на службу. Сказка использует разнообразные виды мотивировок, чтобы сообщить герою о недостаче. Здесь в этой роли выступает чтение Придворного календаря: Андрей Петрович Гринев видит имена своих сослуживцев, задумывается о военной службе и вспоминает, что сыну пришла пора отправляться в полк. Следует функция посредничествагерою сообщается о беде или недостаче: «пускай послужит он в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат, а не шаматон» .Следующая функция начинающееся противодействие: герой реагирует на возникшую ситуацию, либо добровольно отправляясь на поиски (геройискатель), либо оказываясь жертвой обстоятельств (герой пострадавший, которого выгоняют из дома, обманом увозят в лес и т.п.). Гринев совмещает в себе эти два типа: с одной стороны, отец решительно отсылает его из дома, с другой он сам с охотой едет навстречуславеи удовольствиямвоенной службы.Вслед за этим идет непосредственно отправка: Петруша Гринев выполняет волю отца и уезжает в Белогорскую крепость.Перед отъездом родители благословляют Гринева: «Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду» . В волшебной сказке наказ родителей и его последующее нарушениеявляются одним из приемов завязки действия, открывая путь вредительству антагониста. В «Капитанской дочке» Гринев также нарушает отцовский наказ, по крайней мере, в том, что касается поведения: прибыв в Симбирск, проигрывает Зурину сто рублей, отправляется с ним кутить, напивается впервые в жизни. Следствием этого должно было бы явиться причинение вреда, и действительно, Гринев теряет значительную сумму денег. Однако впоследствии знакомство с Зуриным сослужит Гриневу добрую службу: когда Гринев и Маша, покинувшие Белогорскую крепость, попадают к правительственным войскам, лишь встреча с Зуриным освобождает их от участи пленников, а впоследствии обеспечивает Гриневу уважительное обращение при аресте. Нарушение родительского наказа оборачивается в итоге положительными последствиями, что нехарактерно для волшебной сказки. Кроме того, данная функция не определяет завязку,как это должно быть.После отправки героя из дома в сказке появляется новое лицо, названное дарителем. Обычно оно случайно встречено героем в дороге. От него герой получает волшебное средство, которое впоследствии поможет ликвидировать беду. Но этому предшествует испытание героя, которое тот выдерживает или не выдерживает, в зависимости от этого получая или не получая дар. Этот круг событий включает следующие функции: первая функция дарителя, реакция героя, получение волшебного средства.По дороге в Оренбург Гринев попадает в буран. В степи он случайно встречает Пугачева, который выводит его к постоялому двору. Гринев хочет наградить своего спасителя, видит, что тот мерзнет без теплой одежды, и жалует ему свой заячий тулупчик. Довольный мужик обещает: «Век не забуду ваших милостей» . Перед нами случайная встреча;одна из форм испытания беспомощное состояние без просьбы о помощи;правильная реакция героя оказанная услуга;обещание встреченным мужиком помощи, хотя и данное в косвенной форме, новпоследствии не раз выполненное. Таким образом, Пугачев вступает в текст в роли дарителя, но вместо волшебного средства обещает Гриневу свои услуги, соединяя в себе функции дарителя и помощника.Вслед за приобретением волшебного средства или волшебного помощника следует пространственноеперемещение героя, когда тот доставляется к месту поисков. Пугачев выполняет эту функцию, выводя заблудившегося Гринева к умету. Но совершает он это действие еще до испытания героя и его реакции, да и умет не является конечной целью поисков Гринева. Помощник выполняет свою функцию, но ее место в последовательности событий и значение для фабулы отличаются от характеристик соответствующей функции волшебной сказки.В сказке после указанных действий идет борьба героя с антагонистом, победа героя, ликвидация начальной беды и т.д. Однако в пушкинском романе Гринев прибывает в Белогорскую крепость. Здесь реализуется еще один вариант завязки, связанный с появлением антагониста.После первых дней жизни в крепости Гринев оказывается в ситуации, подобной исходной: «…жизнь моя в Белогорской крепости сделалась для меня не только сносною, но даже и приятною. В доме коменданта был я принят как родной… Я был произведен в офицеры. Служба меня не отягощала… Спокойствие царствовало вокруг нашей крепости» . Здесь видим то же подчеркнутое благополучие, покой и безмятежность.В варианте завязки, связанном с действиями антагониста, следует запрет герою какихлибо действий, нарушение запрета, выведывание антагонистом какихлибо сведений, выдача сведений, подвох и вредительство, в результате чего и возникает ситуация недостачи. В «Капитанской дочке» эти функции нашли своеобразное воплощение в отношениях Гринева со Швабриным.Антагонист появляется в сказке дважды. В первый раз он приходитсо стороны либо включен в начальную ситуацию, во второй раз отыскивается героем с целью устранить причиненный им вред. Швабрин впервые предстает перед нами, когда, как старожил Белогорской крепости, приходит к Гриневу знакомиться, то есть он включен в начальную ситуацию.Функции выведывания и выдачи сведенийв чистом виде отсутствуют в тексте.Но в качестве данных функций можно рассматривать диалог Гринева и Швабрина о сочиненной Гриневым песенке. Гринев адресует ее некоейМаше. Это вызывает у Швабрина вопрос о его чувствах к дочери коменданта Миронова. Гринев не дает прямого ответа, но все и так достаточно ясно. Антагонист получает сведения и не требует подтверждения своим догадкам.Далее следует подвох: антагонист пытается обмануть жертву, чтобы завладетьее имуществом. Швабрин, стремясь нейтрализовать соперника, клевещет на Машу, представляя ее легкомысленной женщиной. В сказке жертва вредителя поддается обману, тем самым невольно способствуя врагу. Гринев словам Швабрина не верит и называет его лжецом. Так функция пособничества обращается в свою противоположность.Последующую за этим дуэль Гринева и Швабрина соблазнительно интерпретировать как борьбугероя и антагониста. Но этому препятствует принцип определения функции по ее последствиям (см. ), на который В.Я. Пропп предлагает ориентироваться в трудных случаях при ассимиляции способов исполнения функций. За борьбой героя и антагониста следует победа героя и ликвидация начальной беды или недостачи. Однако в результате дуэли героя ранят, а донос Швабрина, сообщившего о поединке отцу Гринева, напротив, формирует новую ситуацию недостачи, лишая Гринева возможности жениться на Маше. С точки зрения структуры волшебной сказки, дуэль должна рассматриваться в круге функций, имеющих отношение не к кульминации, а к завязке сказочного сюжета.В волшебной сказке появлению антагониста предшествует отлучка родителей из дому, данный ими наказ и его нарушение. В качестве такого наказа мы можем рассматривать запрет на дуэли как в «воинском артикуле», так и в неписаном кодексе чести Гриневаотца. Сын нарушает этот наказ, вступая в поединок. Последовательность функций по сравнению с волшебной сказкой изменена, однако анализ их последствий дает нам возможность определить дуэль как подвох, а сообщение о дуэли родителям как вредительство. Далее Пушкин повествует о взятии Белогорской крепости Пугачевым. Эти события имеют особое значение для Гринева. На протяжении первого хода в третий раз возникает ситуация недостачи. В первый раз недостача была ликвидирована прибытием Гринева в Белогорскую крепость, где он, казалось, нашел все, что искал. Недостача, связанная с действиями Швабрина, временно отходит на второй план. Продолжается линия, начатая встречей Гринева с Пугачевым, развитие отношений героя и помощника.Пугачев захватывает крепость, и Гринев оказывается пленником мятежных казаков. Такова исходная беда. В этой ситуации Гринев встречается со своим помощником, обещавшим ему вечную благодарность за заячий тулупчик. Однако весь круг функций, связанных с дарителем, повторяется вторично. Пугачев вновь случайно появляется на жизненном пути Гринева: Савельич узнает в предводителе войска недавнего вожатого. Пугачев оставляет Гриневу жизнь, и это является расплатой за помощь Гринева. Но позже даритель вновь подвергает героя испытанию, выспрашивая его и предлагая поступить к нему на службу. Гринев снова с честью выдерживает испытание, давая правдивые и искренние ответы на вопросы. В награду Пугачев отпускает офицера на свободу и жалует ему лошадь, тулуп и даже полтину денег. Перед нами встреча с дарителем, испытание героя, реакция героя и оказание ему помощи.Мы видим, что первый ход «Капитанской дочки» содержит ряд функций, характерных для строения волшебной сказки, но последовательность их в ряде случаев изменена в соответствии с авторским замыслом. По своей сути, первый ход представляет собой разветвленную завязку, в которой представлены оба варианта сказочных начал. Первый вариант соотнесен с исходной недостачей и появлением дарителя и определяет дальнейшее развитие отношений Гринева и Пугачева, а второй связан с действиями антагониста и предшествует событиям второго хода.Второй ходвключает события, связанные с поездкой Гринева в пугачевский стан и освобождением Маши из рук Швабрина (главы 1012).Вначале представлена ситуация недостачи: Гринев живет в Оренбурге, а его возлюбленная осталась в захваченной мятежниками крепости, в полной власти злейшего врага Гринева.Швабрин держит Машу в плену и вынуждает ее на брак с ним. Тем самым он выполняет функцию антагониста, похитившего царевну, вредительство.Вскоре Гринев во время вылазки встречает урядникаизБелогорской крепости. Он выполняет функцию посредничества оповещает героя о беде, передавая ему письмо от Маши, в котором она просит Гринева о помощи. Генерал в Оренбурге остается глух к просьбам офицера, и тогда Гринев принимает решение в одиночку отправиться на выручку возлюбленной. В структуре волшебной сказки этому соответствует функция начинающегося противодействия.За этим следует отправка героя на поиски: Гринев в сопровождении Савельича выезжает из Оренбурга.Когда Гринев проезжает мимо Бердской слободы, его захватывают в плен и препровождают к Пугачеву. Так происходит новая встреча героя и дарителя. Она в какойто мере тоже является случайной, так как Гринев не ищет встречи сознательно, хотя и не исключает такой вероятности.Гринева приводят во «дворец» Пугачева, который вместе с советниками допрашивает офицера. Гринев убеждает их в чистоте своих намерений и просит помощи. Так в третий раз повторяется испытание дарителя. Гринев выдерживает его благодаря своему мужеству и честности, и Пугачев принимает решение сопровождать Гринева в Белогорскую крепость.Для волшебной сказки характерно подобное утроение отдельных функций. Но в сказке это именно повторение одного и того же действия, и результат следует лишь после третьего раза. Например, клубочек приводит Ивана сначала к одной сестре, потом к другой, и лишь третья сестра указывает ему путь; царь задает герою три задачи и лишь после этого отдает ему дочь и т.п. В «Капитанской дочке» очередное испытание дарителя приводит всякий раз к новому результату: в первый раз Пугачев оставляет Гриневу жизнь, во второй отпускает на волю с дарами, в третий помогает выручить из плена возлюбленную. Весь круг функций дарителяпомощника повторяется трижды, и в этом одно из отличий пушкинского сюжета от волшебной сказки.Пугачев в своей кибитке везет Гринева в Белогорскую крепость. Это функция пространственного перемещения, характерная для волшебного помощника.За пространственным перемещением в волшебной сказке следует борьба героя и антагониста. Они вступают в сражениелибо используют иные формы состязания. В романе Швабрин и Гринев вступают в спор: каждый из них старается убедить Пугачева в своей правоте и обвинить соперника во лжи.Следующая функция, выделенная Проппом, победа героя над антагонистом. Пугачев верит именно Гриневу.Далее идет ликвидация беды или недостачи: Пугачев помогает влюбленным воссоединиться, и Гринев с Машей навсегда покидают Белогорскую крепость.Второй ход структурно наиболее соответствует волшебной сказке, так как здесь присутствуют все основные функции и последовательность их остается неизменной.Третий ходохватывает 1314 главы, где речь идет о пребывании Гринева в отряде Зурина, его аресте и последующем освобождении по ходатайству Маши Мироновой.Тринадцатая глава описывает пленение Гринева и Маши отрядом Зурина и их последующее освобождение. Здесь завершается сюжетная линия, берущая начало от первого хода и связанная с отношениями персонажей, в которых Гринев выступает как прошедший испытаниегерой, а Зурин как награждающий его даритель. Зурин принимает Гринева в отряд, они сражаются с войсками Пугачева. Затем приходит приказ об аресте Гринева, и его препровождают в следственную комиссию. Гринев узнает,что его арестовали на основании показаний Швабрина. Этот поступок можно расценивать как новое вредительство, создающее новую ситуацию недостачи.Далее в центре повествования оказывается Маша Миронова. Перед нами встает проблема: как расценивать ее дальнейшие действия по освобождению Гринева? Переходят ли к ней функции героя, чего не можетбыть в волшебной сказке? Или она выполняет иную функцию?Пребывание Маши в доме Гриневых сопровождается вновь относительным благополучием: родители приняли девушку как родную, полюбили ее и начали желать женитьбы своего сына на дочери капитана Миронова.Исходное равновесие нарушается, когда распространяется слух об аресте Гринева, а вслед за этим приходит письмо от князя Б., уже определенно сообщающего о ссылке Петра Андреевича на вечное поселение в Сибирь. Письмо выполняет функцию посредничества, сообщая о несчастье.Маша решает отправиться в столицу и ходатайствовать за Гринева перед императрицей. Она едет в Петербург, случайно встречает императрицу на прогулке, беседует с ней и убеждает ее в невиновности своего жениха. Императрица полностью оправдывает Гринева. Гринев и Маша женятся и живут долго и счастливо.Центральным событием здесь является беседа Маши с императрицей. Перед нами случай ассимиляции способов исполнения функций. Можно определить эту беседу как испытание дарителя либо как трудную задачу. В зависимости от этого третий ход представляет собой самостоятельную последовательность функций, отличную от структурыволшебной сказки, либо продолжение второго хода, соответствующее законам сказочного сюжета.Обратимся вновь кпринципуопределения функции по ее последствиям. Если следствием выполнения задачи является получение волшебного средства (либо обещание услуг), перед нами испытание дарителя. Если результатом становится добыча искомого персонажа, мы определяем трудную задачу.В данном случае следствием разговора Маши с императрицей является освобождение Гринева, то есть ликвидация начальной беды. Значит, перед нами трудная задача. Поскольку разрешение задач входит в круг действий волшебного помощника, Маша выполняет именно эту функцию.В 1314 главахотсутствует ряд важных функций: встреча с дарителем, получение волшебного средства, бой с антагонистом. Их место занимают функции, характерные для продолжения волшебной сказки: повторное вредительство, трудная задача, разрешенная помощником, восстановление доброго имени героя, наказание врага и женитьба. Все это позволяет считать третий ходпродолжением второгохода, связанным с ситуацией повторного вредительства и обладающим особым набором функций.Многие функции логически объединяются по отдельным кругам, которые соответствуют определенным исполнителям. На основании этого Пропп выделяет основных персонажей волшебной сказки. Это герой, антагонист, ложный герой, царевна, даритель, помощник, отправитель. Ложный герой присутствует лишь в некоторых сказках, афункции дарителя и помощника могут быть объединены в одном персонаже.В «Капитанской дочке» центральными персонажами являются Гринев, Пугачев, Маша Миронова, Швабрин. Среди прочих можно особо выделить Савельича верного спутника Гринева, Зурина, родителей Гринева и Мироновых, императрицу. Определим, как они соотносятся с персонажами волшебной сказки, обобщив вышеизложенные наблюдения.Повествование разворачивается вокруг судьбы Гринева, ведется от его лица. С Гриневым связаны следующие функции: отправка на поиски, реакция на испытания дарителя, борьба с антагонистом и одержание победы, свадьба. Этот круг действий в общих чертах повторяется как в первой, так и Вов торой части и полностью соответствует функциям героя.Для сказочного героя характерны также определенные атрибуты. Это особая форма появления героя чудесное рождение, которое обычно сопровождается пророчеством о судьбе героя. Рассказывается о быстром росте героя, о его превосходстве над братьями.В «Капитанской дочке» повествуетсяоб обстоятельствах рождения Гринева: еще будучи в утробе матери, он становится солдатом Семеновского полка.Это можно считать своеобразным пророчеством о судьбе героя. У Гринева было девять братьев и сестер, которые умерли во младенчестве. Герой какимто образом отмечен судьбой, раз выжил один из всех. До шестнадцати лет Гринев ничего не делает и растет недорослем, подобно тому как сказочный герой иногда лежит на печи тридцать лет и три года, зато потом проявляет чудеса силы и сообразительности. И Гринев, вырвавшись изпод родительского крыла, после первых юношеских выходок демонстрирует необыкновенные для неопытного домашнего воспитанника рассудительность, честность и мужество. Даже шпагой он владеет не хуже бретера Швабрина! Исследователи поразному объясняют такой поворот событий. На наш взгляд, одной из причин является связь образа Гринева с фольклорной моделью героя.Не менее ярким в романе является образ Пугачева, воплотивший в себе одновременно злую силу, изменившую жизнь Гринева, и милосердие, восстановившее утраченное героем благополучие. Эта двойственность образа Пугачева позволила С.З. Агранович и Л.П. Рассовской определить его как антагониста и волшебного помощника в одном лице.Выясним, так ли это, рассмотрев круг действий и атрибуты персонажа.Пугачев и в первой, и во второй части появляется случайно. Особенно сказочным представляется его появление в первой части, когда он возникает из снежного буранаподобно оборотню: «…воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк или человек» . Отметим, что в волшебной сказке волк часто является помощником героя. Далее Пугачев испытывает Гринева, в первой части демонстрируя ему свое бедственное положение, во второй задавая вопросы. После того как герой выдерживает испытание, Пугачев обещает ему свою помощь, выводит его в первой части к умету, а во второй отвозит в Белогорскую крепость, помогает выручить машу из рук Швабрина. Таким образом, ему присущи следующие функции: испытание, снабжение волшебным средством (в форме обещания своих услуг), пространственное перемещение героя, ликвидация начальной беды или недостачи. Эти функции характерны для дарителя и волшебного помощника, которые объединяются в лице Пугачева. Способ включения в повествование случайное появление также характерен для дарителя. С точки зрения структуры сюжета Пугачев не является антагонистом, так как не выполняет его функций.Роль антагонистав романе играет Швабрин. Он соответствующим образом включается в действие: сначала представляет собой часть исходной ситуации, позже отыскивается Гриневым. Швабрин выполняет следующие функции: выведывание, подвох, вредительство, бой с героем.Некоторую сложность представляет определение роли Швабрина в последних главах. Для продолжения волшебной сказки, связанного с новым вредительством, характеренособый тип вредителяложный герой, который обманом похищает добычу героя и предъявляет необоснованные притязания, выдавая себя за него.Швабрин не может встать на место Гринева, но, оговаривая его, низводит его до положения такого же арестанта, возможно, желая не только отомстить сопернику, но и смягчить свою участь. Сказказаканчивается наказанием ложного героя. Об участи Швабрина нам ничего не известно, однако мы можем сделать предположение, основываясь на судьбе первого прототипа пушкинского мятежного дворянина Шванвича, который умер в ссылке, не дождавшись амнистии(см.). Однако в третьей части Швабрин появляется лишь эпизодически, что позволяет считать его основной ролью роль антагониста.Маша Миронова также совмещает в себе функции двух персонажей: царевны и волшебного помощника. Во второй части она похищена у героя антагонистом и является предметом его поисков. Здесь Маша выступает как царевна. Царевна в сказках узнает подлинного героя и обличает обидчика. К данным функциям можно отнести слова Маши в разговоре с Пугачевым, когда девушка бросается и Гриневу и говорит, что Швабрин лжет и никогда не был ее мужем.В третьей части Маша выполняет уже иные функции. Она разрешает трудную задачу, убеждая императрицу прислушаться к ее доводам в пользу Гринева, и ликвидирует своим заступничеством начальную беду. Эти функции характерны для волшебного помощника. Выполнив их, Маша возвращается к роли царевны, выходя замуж за героя. Родители Гринева играют роль отправителей: они посылают Гринева на службу и дают ему наказ.Зурин выступает в качестве волшебного помощника. Испытанием для героя является выплата карточного долга в ответ на нужду ротмистра в деньгах. Императрица появляется в тексте лишь эпизодически. Она задает Маше трудную задачу, хоть и в косвенной форме, а также наказывает вредителя Швабрина. Эти функции в сказке выполняют царевна и ее отеццарь.Что касается Савельича, он не выполняет какихлибо функций, определяющих развитие действия по сказочным законам. Верный слугаповсюду сопровождает Гринева и во всем разделяет его судьбу, являясь своеобразным комическим двойником героя(подробнее см. ).Таким образом, фабула «Капитанской дочки» обнаруживает большую структурную близость к волшебной сказке. Особенно это справедливо для 1012 главы,где логика чудесного спасения персонажей поддерживается на уровне фабулы. Мы можем говорить о глубокой связи Пушкина с фольклорными традициями, основываясь на данных, предоставленных анализом структуры текста.
Азадовский М.К. Пушкин и фольклор // Азадовский М. К. Литература и фольклор: Очерки и этюды. Л.: Художественная литература, 1938.С. 564.3.Благова Г.Ф. Пословица в повести «Капитанская дочка» // Русская речь. 1999. № 6. С. 9397.4.Шмид В. Проза как поэзия: Пушкин, Достоевский, Чехов, авангард. СПб.: ИНАПРЕСС, 1998. 352 с.5.Данилова Г.Е. Пословицы и поговорки в композиции произведений А.С.Пушкина (на материале повести «Капитанская дочка») // Материалы Пушкинской научной конференции 12 марта 1995 г. Киев, 1995. С. 4345.6.Алпатов С.В. Историческая проза Пушкина в свете фольклорных жанров// Университетский пушкинский сборник. М.: Издательство МГУ, 1999. С. 8388.7.Медриш Д.Н. У истоков пушкинских изречений // Московский пушкинист: Ежегодный сборник. Вып. VIII. М.: Наследие, 2000.С. 157168.8.Михайлова Н.Н. Народное красноречие в «Капитанской дочке» // Пушкин: Исследования и материалы. Т. XIV. Л.: Наука, 1991. С. 253257.9.Шкловский В.Б. Тетива: О несходстве сходного. М.: Советский писатель, 1970. 376 с.10.Сапожков С. Фольклорносказочные мотивы в «Капитанской дочке» А.С.Пушкина // Литература в школе. 1986. № 1. С. 6668.11.Сим Джи Ен. Повесть А. С. Пушкина «Капитанская дочка»: движение истории и развитие характеров: дис. … канд. филол. наук. СПб., 2003. 168 с.12.Агранович С.З., Рассовская Л.П. Миф, фольклор, история в трагедии «Борис Годунов» и в прозе А. С. Пушкина. Самара: Издательство «Самарский университет», 1992. 214 с.13.Пушкин А.С. Капитанская дочка // Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Т. VI: Художественная проза. М.: Наука, 1964.14.Оксман Ю.Г.Пушкин в работе над романом «Капитанская дочка»// Пушкин А.С. Капитанская дочка. Л.: Наука. Ленингр. отдние,1984. С. 145199. (Лит. памятники).URL:http://febweb.ru/feb/pushkin/texts/selected/kdo/kdo145.htm(дата обращения: 23.03.2014).15.Марусова И.В. Два этюда о «Капитанской дочке» А.С. Пушкина // Филологическому семинару 40 лет: сборник трудов научной конференции. Смоленск: Издво СмолГУ, 2008. Т. 1. С. 139155.
Marusova Irina VladimirovnaPhD, Assistant professor of Literature and Methods of Teaching of Smolensk State University (Smolensk)The Structure of Fairy Tail in A.S. Pushkin’s Novel «The Captain"s Daughter»Abstract. The article discusses A.S. Pushkin’s novel «The Captain"s Daughter»in terms of its compliance with the plot structure of a fairy tale, establishedby V.Y. Propp. The main functions of fairy tale plot are not only found in the text of the novel, but their traditional sequence is largely retained and characters correlate with the folk model. This suggests that «The Captain’s Daughter» is deeply connected with folk traditions on the basis of the analysis of the text structure.Key words:A.S. Pushkin; «The Captain"s Daughter»; V.Y. Propp; fairy tale; plot; function.
