8. МИХАИЛ БАХТИН Герой есть воплощенная в слове точка зрения на мир. Герой Кафки смотрит на мир со страхом и ужасом. Он боится мира. И страх этот происходит из принципиальной неотвеченности слова, его нараспознанности в Другом. Он говорит, но его никто не слушает и не

Ушедший на штурм неба (Михаил Александрович Бакунин,

Михаил Александрович Бакунин (18 мая 1814, с. Премухино Новоторжского уезда Тверской губернии – 19 июня 1876, г. Берн, Швейцария) - русский революционер, один из идеологов анархизма и народничества.

Родился в семье тверского помещика Александра Михайловича Бакунина от брака его с Варварою Александровною Муравьевой. По матери его дядей был будущий .

Образование получил в Петербургском артиллерийском училище, которое окончил в 1833, а через два года вышел в отставку. Играл видную роль в кружке Н. В. Станкевича, был близок с В. Г. Белинским и А. И. Герценом.

В 1840 уехал за границу, где примкнул к левым гегельянцам. Русское правительство приготовило его к лишению всех прав состояния и ссылке, а в случае явки в Россию – к каторге в Сибири. За границей сблизился с польскими революционерами, участвовал в Славянском съезде в Праге. В 1851 Бакунин австрийскими властями выдан Николаю I и заключен в Петропавловскую крепость. В 1857 отправлен на поселение в Сибирь. Весной 1857 прибыл в Томск. Здесь ему на помощь пришел его дядя, H. H. Муравьев-Амурский, в то время могущественный генерал-губернатор Восточной Сибири. Он добился перевода Бакунина на жительство в и ввел его в свой круг.

В марте 1859 Бакунин переведен в Иркутск. Принимал активное участие в общественной жизни города. В 1860 опубликовал в двух номерах газеты « » статью «Несколько слов об общественной жизни ». Живя в Сибири, поддерживал тесные связи с Герценом, посылая ему с оказией письма и корреспонденции, в частности, краткий очерк о движении петрашевцев (с Петрашевским, Спешневым и Львовым он познакомился в ), сообщение об , носившее, правда, тенденциозный характер.

Бакунин воспользовался удобным случаем и в 1861 бежал из Сибири. С разрешения генерал-губернатора Муравьева, отправившись в путешествие с научною или торговою целью на Амур, Бакунин из Николаевска-на-Амуре с помощью В. К. Бодиско и Д. М. Афанасьева на клипере «Стрелок», ведущем на буксире американское торговое судно, перебрался в Хако-Дате, а оттуда в Сан-Франциско. 1-го января 1862 Бакунин был уже в Лондоне, и радушно был принят Герценом и Огаревым. В 1861–1863 сотрудничал с Герценом и Огаревым, был связан с «Землей и волей». Принимал активное участие в полит. жизни Европы: польск. восстании в 1863, лионском восстании (1870), выступлении анархистов в Болонье (1874).

К 1864–1867 относится формирование анархистских взглядов Бакунина, получивших распространение в России, Италии, Испании, частично в Швейцарии, Бельгии и Франции. Последние годы Бакунин провел в Локарно. В 1876 переехал для лечения в Берн, где и умер.

Сочинения

1. Собрание сочинений и писем. - М., 1934–1935. - Т. 1–4.
2. Избранные сочинения. - Пг., 1919–1921. Т. 1–5.
3. Избранные философские сочинения и письма. - М., 1987.
4. Философия. Социология. Политика. - М., 1989.

Литература

1. Полонский В. М . Крепостные и сибирские годы М. А. Бакунина // Красная новь, 1921. - № 4.
2. Кубалов Б. Страницы из жизни Бакунина и его семьи в Сибири // Тр. Ирк. гос. ун-та, 1923. - Вып. 5.
3. Пирумова Н. М. Бакунин. М., 1970.
4. Моисеев П. И. Критика философии М. Бакунина и современность. - Иркутск, 1981.
5. Графский В. Г. Бакунин. - М., 1985.

Михаил Александрович Бакунин. Родился 30 мая 1814 года в селе Прямухино (Новоторжокский уезд, Тверская губерния, Российская империя) - умер 1 июля 1876 года в Берне (Швейцария). Русский мыслитель, революционер, анархист, панславист, один из идеологов народничества.

Михаил Бакунин родился 30 мая 1814 года в дворянской семье тверского помещика Александра Михайловича Бакунина и Варвары Александровны Бакуниной (урождённой Муравьёвой). Всего в семье Александра Михайловича и Варвары Александровны Бакуниных было десять детей.

Пятнадцати лет от роду, в 1829 году, он стал юнкером Петербургского артиллерийского училища, нравы которого являли собой прямую противоположность «прямухинской гармонии». «Я привык лгать, - сетовал М. Бакунин в одном из писем, - потому что искусная ложь в нашем юнкерском обществе не только не считалась пороком, но единогласно одобрялась». Через три года, в январе 1833 года он был произведён в прапорщики и оставлен в офицерских классах. Однако в июне 1834 года с первого офицерского курса Бакунина отчислили за нерадивость и дерзость, допущенную в отношении начальника училища - Сухозанета, он был направлен на службу в армию в одну из батарей, расположенных в Молодечно Минской губернии. Осенью 1834 года бригаду, в которой служил Бакунин, перевели в Гродненскую губернию.

Через год, в 1835 году, сказавшись больным, подал в отставку и поселился, вопреки желанию отца, в Москве, где, войдя в дружескую связь с кружком Станкевича, отдался изучению германской философии. В этот период Михаил Александрович решает посвятить себя научной деятельности.

С начала 1836 года М. А. Бакунин живёт в Москве, периодически навещая родительское имение и Петербург. Знакомится и часто сближается со многими известными представителями российской интеллигенции. Он - один из главных проповедников философского кружка Станкевича, вхож в знаменитый литературный салон Е. Г. Левашовой, в котором бывали Пушкин и Чаадаев. Поддерживает близкие, хотя и небезоблачные, отношения с Белинским, Боткиным, Катковым, Грановским.

В 1839-40 годах он знакомится с , Огарёвым.

Тогда в кругах русской интеллигенции велось много споров вокруг знаменитого положения этого философа «все действительное разумно, все разумное действительно». Бакунин трактует эту формулу в консервативном духе. «Примирение с действительностью во всех отношениях и во всех сферах жизни, - писал он в 1838 году на страницах редактировавшегося Белинским журнала „Московский обозреватель“, - есть великая задача нашего времени».

Ничто, казалось, не предвещало будущих метаморфоз в сознании Бакунина. Разве что «скверность характера» связывает молодого Мишеля, «примиряющегося с действительностью», с будущим теоретиком и деятелем «социальной ликвидации».

С 16 июля до 14 ноября 1839 года Михаил Бакунин жил в Петербурге. В эти месяцы он часто бывал в доме А. Я. Панаевой, где собирались , Н. В. Кукольник, И. П. Сахаров, Брюллов и другие известные деятели русской культуры того времени. Бакунин по своему обыкновению знакомил этот кружок с сочинениями тогдашних немецких философов. В этот период Михаил Бакунин интенсивно искал денег для своей поездки за границу, где он хотел продолжить свое философское образование. 22 марта 1840 года он пишет длинное и весьма красноречивое письмо родителям за разрешением на поездку в Берлин и просит дать денег на эту поездку. Его отец дал свое согласие на его поездку, но денег для поездки не дал. Бакунин в отчаянии обратился за помощью к Герцену. Герцен ответил, что он ссужает Бакунину 2000 рублей на неопределенное время. За несколько дней до отъезда он испортил отношения. В Петербурге он был обвинен Катковым в том, что будто бы рассказывал московским знакомым о его романе с М. Л. Огаревой. Это происходило на квартире Белинского и в его присутствии. Бакунин стукнул Каткова палкой по спине, а тот его ударил по лицу. Бакунин вызвал Каткова на дуэль, но на другой день одумался и послал ему записку с просьбой перенести место действия в Берлин, так как по русским законам оставшийся в живых поступал в солдаты. Фактически дело было по существу замято, но все общие приятели: И. И. Панаев, В. Г. Белинский, Н. П. Огарев, В. П. Боткин, Языков - были в этом инциденте на стороне Каткова. Лишь Герцен держался нейтрально.

С 1840 Михаил Бакунин стал жить за границей, куда выехал (первоначально в Берлин) для изучения немецкой философии, где он слушал лекции учеников Гегеля, а также Шеллинга, выступившего тогда против Гегелевской философии в защиту христианского откровения. Основательно изучив Гегеля, в особенности его «Логику», Бакунин вскоре перешёл на сторону так называемых «левых» гегельянцев, издававших в то время «Немецкий ежегодник наук и искусств» («Deutsche Jahrbucher», прежде имевший название «Hallesche Jahrbucher»), в которых Бакунин в 1842 году поместил революционную статью, наделавшую много шума в Германии: «Реакция в Германии» («Die Reaction in Deutschland», под псевдонимом Жюль Элизар - Jules Elizard). В Берлине он сближается с Иваном Тургеневым. В это же время Бакунин издал в Лейпциге брошюру с критикой философии Шеллинга («Schelling und die Offenbarung. Kritik des neuesten Reactionsversuchs gegen die Philosophie»), которая была высоко оценена левыми гегельянцами. В начале своего пребывания в Берлине кроме писем к друзьям (в особенности к Герцену) Михаил Бакунин писал статьи для «Отечественных Записок». Здесь были напечатаны в 1840 году его статья о современной германской философии и корреспонденции из Берлина (в «Смеси»).

В 1842 году у Михаила Бакунина сформировалось твердое желание навсегда остаться в Европе и не возвращаться в Россию. Так в своём письме к брату Николаю 9 октября он писал:

«После долгого размышления и по причинам, которые объяснит тебе Тургенев, я решился никогда не возвращаться в Россию. Не думай, чтобы это было легкомысленное решение. Оно связано с внутренним смыслом всей моей прошедшей и настоящей жизни. Это моя судьба, жребий, которому я противиться не могу, не должен и не хочу. Не думай также, чтобы мне было легко решиться на это, - отказаться навсегда от отечества, от вас, от всего, что я только до сих пор любил. Никогда я так глубоко не чувствовал, какими нитями я связан с Россией и со всеми вами, как теперь, и никогда так живо не представлялась мне одинокая, грустная и трудная будущность, вероятно ожидающая меня впереди на чужбине, и, несмотря на это, я безвозвратно решился. Я не гожусь теперешней России, я испорчен для нее, а здесь я чувствую, что я хочу еще жить, я могу здесь действовать, во мне еще много юности и энергии для Европы.»

Весной 1842 года Бакунин познакомился с приехавшим в Дрезден и ставшим к тому моменту крайне популярным немецким революционно-демократический поэтом Гервегом. Они подружились и даже стали снимать одну квартиру на двоих. В начале 1843 года последовал указ о высылке Гервега из Пруссии за его революционные стихи. Бакунин также был взят под наблюдение прусской полицией. Герверг решил вообще покинуть пределы Германии и отправился в Швейцарию. Бакунин уехал вместе с ним.

В Швейцарии Бакунин поселился в Цюрихе, где начал общаться в кругу радикально настроенной интеллигенции. Он установил дружеские отношения с семьей профессора медицины Филиппа Фридриха Фохта. Это была свободомыслящая и даже радикально настроенная семья, в которой было четверо взрослых сыновей, со старшим из них Карлом, профессором-натуралистом, впоследствии был близко связан и А.И.Герценом. Бакунин же из сыновей Фохта наиболее близок (в течение всей жизни) был с Адольфом. В 1843 году Бакунин устанавливает связи с германскими и швейцарскими революционерами-коммунистами (в частности на мировоззрение Бакунина сильное влияние оказал его знакомый того периода Вильгельм Вейтлинг - радикальный революционер коммунист), о чём вскоре становится известно русскому правительству. На требование правительства вернуться в Россию он ответил отказом.

В 1844 году правительствующий Сенат приговорил «бывшего поручика» Михаила Бакунина, отказавшегося вернуться в Россию, к лишению «дворянского достоинства и всех прав состояния», а также «в случае явки в Россию сослать в Сибирь в каторжную работу». Всё принадлежащее ему в России имущество было конфисковано в казну.

С 1844 по 1847 год он жил, главным образом, в Париже и здесь близко сошёлся с Прудоном, принимал участие в газете «La Reforme». Весной и летом 1844 года, живя в Брюсселе, Бакунин познакомился с Иохимом Лелевелем - историком и общественным деятелем, лидером революционного крыла польской эмиграции, который ранее участвовал с оружием в руках в польском восстании. Лелевель произвел большое впечатление на Бакунина. После этого Бакунин стал активно интересоваться польским вопросом и стал формулировать свою собственную программу борьбы за освобождение России и славянства. К этому же периоду жизни в Париже относится и личное знакомство Бакунина с Марксом и его идеями.

В 1847 году Михаил Бакунин в Париже, на банкете, устроенном в честь участников Польского восстания (1830-1831 годов), Бакунин произнёс речь с резкими нападками на русское правительство. Об этом становится известно правительству России, и вскоре по требованию русского посла в Париже Бакунин был выслан из Парижа. Он провел несколько месяцев в Брюсселе, но как только вспыхнула февральская революция во Франции, тотчас же вернулся в Париж и здесь с энергией и страстностью принялся за организацию парижских рабочих. Его энергия показалась опасной даже членам временного правительства, и они поспешили удалить его из Парижа, дав ему поручение в Германию и славянские земли.

В Праге он написал статью «Основы славянской политики», напечатанную в газете «Dziennik Domowy» по-польски и в «Slavische Jahrbucher» за 1848 год (№ 49) по-немецки. В этой статье проводится идея всеславянской федерации, и высказывается мысль о праве каждого её гражданина на участок земли.

В июне 1848 года Бакунин принял активное участие в Пражском народном восстании («Святодуховское» восстание, усмиренное войсками), на которое он попал, прибыв первоначально в Прагу на Пражский славянский съезд.

После подавления восстания в Праге Бакунин бежал в Германию, где продолжал поддерживать свои славянские связи и издал по-немецки «Воззвание к славянам»(«Aufruf an die Slaven»), направленное против германизаторских стремлений франкфуртского парламента. В этом воззвании он ставит целью европейского революционного движения «учреждение всеобщей федерации европейских республик».

В мае 1849 года он стал одним из руководителей восстания в Дрездене. После подавления восстания Бакунин, бежал в Хемниц, где был арестован. Был приговорён Саксонским судом к смертной казни. Он отказался подписать просьбу королю о помиловании, но смертная казнь все же была заменена ему пожизненным заключением. Вскоре, однако, саксонское правительство выдало его Австрии, где он был в 1851 году вторично судим Австрийским судом и осуждён на смертную казнь за участие в Пражском восстании, но и на этот раз замененной пожизненным заключением. В этом же 1851 году он был выдан австрийским правительством царскому правительству России. Отбывал заключение в Алексеевском равелине Петропавловской крепости (с 1851 по 1854 год) и Шлиссельбургской крепости (с 1854 по 1857 год).

Находясь в заключении в Петропавловской крепости, Бакунин написал по требованию российского императора Николая I своё известное произведение «Исповедь», в котором изложил свой взгляд на революционное движение и славянский вопрос.

В 1857 году после 7 лет заключения, уступая настойчивым хлопотам семьи Бакунина, разрешил перевести его на вечное поселение в Сибирь.

Сначала Михаил Бакунин поселился в ссылке в Западной Сибири, в Томске, где он женился на дочери проживавшего по соседству польского дворянина Ксаверия Квятковского (Ksawery Kwiatkowski) - 18-летней Антонине Квятковской (Antonina Kwiatkowska).

В дальнейшем по ходатайству его родственника Муравьева-Амурского он был переведен в Иркутск.

Осенью 1861 года Михаил Бакунин совершил побег из Сибири через Японию и Америку в Англию в Лондон, где был принят Герценом в состав издателей «Колокола».

В Англии он начал свою политическую деятельность обращением к «русским, польским и всем славянским друзьям», в котором он призывал к разрушению существующих, исторически сложившихся и держащихся одним насилием государств, в особенности таких, как Австрия и Турция, а отчасти и Российская империя. Он выражал стремление к мирным федералистическим организациям, идущим снизу вверх, основанным на свободной воле взаимно договаривающихся славянских племен и народов. Вместе с тем, он приглашал все славянские народности принять лозунг тогдашних русских революционеров: «земля и воля» и выражал надежду, что возрожденная «хлопская Польша» откажется от своих исторических притязаний и предоставит малороссам, белорусам, Литве и латышам право свободного самоопределения.

В конце 1862 года он выпустил брошюру: «Народное Дело. Романов, Пугачев или Пестель?», в которой писал, что Александр II не понял своего назначения и губит дело своей династии. Бакунин утверждал, что если бы царь искренно решился сделаться «земским царем», созвал бы земский собор и принял бы программу «земли и воли», то передовые русские люди и русский народ охотнее всего пошли бы за ним, предпочитая его и Пугачеву, и Пестелю. В этой брошюре впервые ставятся определенные народнические задачи русской передовой молодежи и затем повторяется та же программа славянского федерализма, которая излагалась в его предыдущих статьях.

В 1862-1863-х годах Бакунин со страстью отдался делу польского восстания. 24 февраля 1863 года Бакунин приехал в Стокгольм для подготовки польского десанта в районе Паланги (Под командованием Лапинского), кончившейся неудачей.

С 1864 по 1868 год Бакунин жил в Италии (до 1865 года во Флоренции, затем в Неаполе), где он организовал целый ряд социалистических организаций, направленных одновременно и против всех существующих исторически сложившихся государств, и против христианского республиканизма Мадзини.

В 1865-1866 годах Бакунин написал свой программный документ - «Революционный катехизис», который не следует путать с «Катехизисом революционера», написанным позже (в 1869 году) Нечаевым.

В 1867 году он участвовал на конгрессе демократической «Лиги мира и свободы» в Женеве и выступил с речью, в которой доказывал невозможность мирной конфедерации существующих государств, основанных на насилии и централизации управления, и требовал их разрушения и замены свободными автономными обществами, организованными «снизу вверх».

В сентябре 1864 года на конференции в Лондоне Карлом Марксом было учреждено Международное товарищество рабочих - I Интернационал. В 1868 году Бакунин вступил в основанный Марксом интернациональный союз рабочих и хлопотал о присоединении к нему «Лиги мира и свободы», но это оказалось невозможным, так как в ней большинство членов не были даже социалистами. С другой стороны, руководители интернационала вовсе не разделяли анархических взглядов Бакунина и не желали разрушения исторически сложившихся государств. Бакунин, вступив в товарищество, выступил против «государственника» Маркса и начал борьбу за главенство в этой организации, что в конце концов привело к расколу этой организации. Ставя во главу угла социально-революционной борьбы уничтожение государственности и всех форм современной буржуазной культуры, Бакунин считал своими противниками всех организованных Марксом и его последователями рабочих - социал-демократов, которые ему представлялись своего рода аристократами в рабочем мире.

Выйдя в 1868 году из «Лиги мира и свободы», Бакунин образовал новую организацию - «Международный союз за демократический социализм» («Alliance internationale de la Democratie socialiste»). В составе этого союза было учреждено особое тайное интернациональное братство, центральный комитет которого облек Бакунина диктаторскими полномочиями. В том же 1868 году Бакунин вместе с русским эмигрантом Н. И. Жуковским основал в Цюрихе журнал «Народное Дело», первый номер которого проповедовал противогосударственную программу и признавал умственное освобождение личности возможным только на почве атеизма и материализма, а социально-экономическое освобождение - требующим упразднения всякой наследственной собственности, передачи земли общинам земледельцев, а фабрик, капиталов и прочих орудий производства - рабочим ассоциациям, уравнения прав женщин с мужчинами, упразднения брака и семьи и общественного воспитания детей.

В 1869 году на русском языке выходит издание «Манифеста коммунистической партии» в переводе Михаила Бакунина.

В 1869 году, когда в России начались крупные студенческие волнения, Бакунин принял деятельное участие в агитации среди молодежи и сблизился с явившимся за границу Нечаевым, который привлек его своею необыкновенной энергией. Нечаев был приверженцем принципа «цель оправдывает средства» и признавал необходимым орудием революции обман и полное порабощение революционных деятелей, в сущности принципиально резко отличался от Бакунина, но Бакунин во многом ему подчинялся, чем, конечно, в глазах многих сильно скомпрометировал себя.

В 1871 году Бакунин принял участие в попытке организации лионской революционной коммуны, причем ему опять приходилось поступаться своими основными взглядами в сторону революционного якобинизма. В 1872 году, на гаагском съезде интернационала, был заслушан подробный доклад Н. Утина, обвинявший Бакунина в устройстве организаций, не согласных с основными принципами союза, и в участии в безнравственных революционных предприятиях Нечаева. Бакунин был исключен из интернационала незначительным большинством голосов. Это вызвало крупные несогласия, приведшие в том же году к распаду союза. На стороне Бакунина оказались все южные секции интернационала и большинство революционных рабочих организаций в романских странах Европы.

Известно, что Михаил Бакунин состоял в масонских ложах.

В 1872-1876 годах Бакунин жил в Лугано и Локарно. Жил Бакунин в большой нужде, хотя один из его итальянских последователей - Кафиеро, купил для него небольшую виллу, а его братья выделили ему к этому времени часть наследственного имущества. В это время Бакунин занимался, главным образом, организацией различных революционных попыток в Италии и изложением своих взглядов в ряде сочинений, из которых ни одно не было вполне закончено. Самое значительное из его сочинений было издано в 1874 году отдельной книгой, которая называлась «Государственность и анархия. Борьба двух партий в интернациональном обществе рабочих» В этой книге Бакунин утверждал, что в современном мире есть два главных, борющихся между собою течения: государственное, реакционное и социал-революционное. К первому он причисляет всех защитников государственности, все равно, будь то приверженцы самодержавия, конституционной монархии, буржуазно-демократической республики или даже социал-демократы-марксисты. Самым сильным и грозным организатором современного государства он считает , а в число его пособников зачисляет и Маркса, с его последователями.

Бакунин утверждал в своей работе, что самая способная к развитию государственности раса - немцы, которых он считает почти поголовно пангерманистами. Он пытался доказать, что борьба с пангерманизмом является главной задачей для всех народностей славянского и романского племени, но успешно бороться с пангерманизмом невозможно путем создания политических противовесов ему в виде какого-нибудь великого всеславянского государства и т. п., так как на этом пути немцы, благодаря их государственным талантам и их природной способности к политической дисциплине, всегда возьмут верх. Для доказательства и иллюстрации этого положения он делает обзор всех событий новейшей европейской истории и подвергает довольно тонкому, хотя и одностороннему анализу все политические отношения современной ему Европы. Единственной силой, способной бороться с поработительными тенденциями пангерманизма, Бакунин считал социальную революцию, главной задачей которой он признает разрушение исторических централизованных государств, с заменой их свободной, не признающей писаного закона, федерацией общин, организованных по коммунистическому принципу («Neue gesetzlose und darum freie Welt»).

Бакунин считал люмпен-пролетариат, то есть те некультурные рабочие массы, которые германским социал-демократам представлялись одним из тормозов организованного рабочего движения, главной движущей силой своих идей, а главным способом пропаганды среди этих масс он считал систему постоянных мелких восстаний и бунтов, аграрных волнений и т. п., называя это пропагандою фактами (par le fait). В последние годы своей жизни он сделал лично попытку организации такого движения в северной Италии, для чего предпринял особую экспедицию в Болонью, кончившуюся полной неудачей, причем он сам спасся от итальянских жандармов в возе сена. Неудача этой экспедиции сильно подействовала на Бакунина, показав ему невозможность сколько-нибудь успешного действия при помощи неподготовленных и неорганизованных некультурных народных масс. В последние годы он стал, по-видимому, приходить к признанию неизбежности переходных форм. Хотя после разрыва с Нечаевым сам Бакунин не принимал непосредственного участия в русском революционном движении, однако идеи его среди русских революционеров начала семидесятых годов получили большое распространение, и в сфере революционного народничества бакунисты являлись одной из самых многочисленных групп.

Умер Михаил Александрович Бакунин в Берне, в Швейцарии, в больнице для чернорабочих, куда он был помещён по его настоянию. В Берн он приехал из Лугано за несколько недель до смерти и прямо сказал своим друзьям Фогтам, к которым явился, что приехал умирать. За неделю до смерти Михаил Бакунин перестал есть и пить. В ответ на предложение выпить чашку бульона, сказал: «Подумайте, что вы делаете со мной, заставляя меня его пить; я знаю, чего хочу». Но от гречневой каши не отказался: «Каша - это другое дело». Это были его последние слова.

Михаил Александрович Бакунин похоронен в Берне, и над его могилой Фогтами был поставлен надгробный камень.

Бакунин Михаил Александрович
Родился: 18 (30) мая 1814 года.
Умер: 19 июня (1 июля) 1876 года.

Биография

Михаил Александрович Бакунин (18 мая 1814, село Прямухино, Новоторжский уезд, Тверская губерния, Российская империя - 19 июня 1876, Берн, Швейцария) - русский мыслитель, революционер, панславист, анархист, один из идеологов народничества. Бакунин считается одной из самых влиятельных фигур анархизма и одним из основателей традиции «социального анархизма».

Ранние годы

Родился в дворянской семье тверского помещика Александра Михайловича Бакунина и Варвары Александровны Бакуниной (урождённой Муравьёвой)[Прим. 1]. Всего в семье Александра Михайловича и Варвары Александровны Бакуниных было десять детей.

Пятнадцати лет от роду, в 1829 году, стал юнкером Петербургского артиллерийского училища. Через три года, в январе 1833 года он был произведён в прапорщики и оставлен в офицерских классах. Однако в июне 1834 года с первого офицерского курса Бакунина отчислили за дерзость, допущенную в отношении начальника училища - генерала И. О. Сухозанета[Прим. 2]. Был направлен на службу в армию в одну из батарей, расположенных в Молодечно Минской губернии. Осенью 1834 года бригаду, в которой служил Бакунин , перевели в Гродненскую губернию.

Кружок Станкевича

Через год, в 1835 году, оказавшись больным, подал в отставку и поселился, вопреки желанию отца, в городе Москва, где, войдя в дружескую связь с кружком Станкевича, отдался изучению германской философии. В этот период Михаил Александрович решает посвятить себя научной деятельности.

С начала 1836 года М. А. Бакунин живёт в Москве, периодически навещая родительское имение и Петербург. Знакомится и часто сближается со многими известными представителями российской интеллигенции. Он - один из главных проповедников философского кружка Станкевича, вхож в знаменитый литературный салон Е. Г. Левашовой, в котором бывали Пушкин и Чаадаев. Поддерживает близкие, хотя и не безоблачные, отношения с Белинским, Боткиным, Катковым, Грановским…

В 1839-40 годах он знакомится с Герценом, Огарёвым.

Со всей страстью отдаётся М. А. Бакунин изучению немецкой классической философии, читает в подлинниках Канта, Фихте и, наконец, Гегеля.

Тогда в кругах русской интеллигенции велось много споров вокруг знаменитого положения этого философа «всё действительное разумно, всё разумное действительно». Бакунин трактует эту формулу в консервативном духе. «Примирение с действительностью во всех отношениях и во всех сферах жизни, - писал он в 1838 году на страницах редактировавшегося Белинским журнала „Московский обозреватель“, - есть великая задача нашего времени».

Отъезд за границу

С 16 июля до 14 ноября 1839 года Михаил Бакунин жил в Петербурге. В эти месяцы он часто бывал в доме А. Я. Панаевой, где собирались В. Г. Белинский, Н. В. Кукольник, И. П. Сахаров, Брюллов и другие известные деятели русской культуры того времени. Бакунин по своему обыкновению знакомил этот кружок с современными сочинениями немецких философов. В этот период Михаил Бакунин интенсивно искал денег для своей поездки за границу, где он хотел продолжить своё философское образование. 22 марта 1840 года он пишет длинное и весьма красноречивое письмо родителям с просьбой разрешить поездку в Берлин и просит дать на неё денег. Его отец дал своё согласие на его поездку, но денег для поездки не дал. Бакунин в отчаянии обратился за помощью к Герцену. Герцен ответил, что он ссужает Бакунину 2000 рублей на неопределённое время. За несколько дней до отъезда произошла ссора с Катковым на квартире Белинского. Бакунин ударил Каткова палкой по спине, а тот его ударил по лицу. Бакунин вызвал Каткова на дуэль, но на другой день одумался и послал ему записку с просьбой перенести место поединка в Берлин, так как по русским законам оставшийся в живых поступал в солдаты. Фактически дело было по существу замято, но все общие приятели: И. И. Панаев, В. Г. Белинский, Н. П. Огарев, В. П. Боткин, Языков - были в этом инциденте на стороне Каткова. Лишь Герцен держался нейтрально.

С 1840 Михаил Бакунин стал жить за границей, куда выехал (первоначально в Берлин) для изучения немецкой философии, где он слушал лекции учеников Гегеля, а также Шеллинга, выступившего тогда против гегелевской философии в защиту христианского откровения. Основательно изучив Гегеля, в особенности его «Логику», Бакунин вскоре перешёл на сторону так называемых «левых» гегельянцев, издававших в то время «Немецкий ежегодник наук и искусств» («Deutsche Jahrbucher», прежде имевший название «Hallesche Jahrbucher»), в которых Бакунин в 1842 году поместил революционную статью, наделавшую много шума в Германии: «Реакция в Германии» («Die Reaction in Deutschland», под псевдонимом Жюль Элизар - Jules Elizard)[Прим. 3]. В Берлине он сближается с Иваном Тургеневым. В это же время Бакунин издал в Лейпциге брошюру с критикой философии Шеллинга («Schelling und die Offenbarung. Kritik des neuesten Reactionsversuchs gegen die Philosophie»), которая была высоко оценена левыми гегельянцами. В начале своего пребывания в Берлине кроме писем к друзьям (в особенности к Герцену) Михаил Бакунин писал статьи для «Отечественных Записок». Здесь были напечатаны в 1840 году его статья о современной германской философии и корреспонденции из Берлина (в «Смеси»).

В 1842 году у Михаила Бакунина сформировалось твёрдое желание навсегда остаться в Европе и не возвращаться в Россию. Так, в своём письме к брату Николаю 9 октября он писал:

«После долгого размышления и по причинам, которые объяснит тебе Тургенев, я решился никогда не возвращаться в Россию. Не думай, чтобы это было легкомысленное решение. Оно связано с внутренним смыслом всей моей прошедшей и настоящей жизни. Это моя судьба, жребий, которому я противиться не могу, не должен и не хочу.

Не думай также, чтобы мне было легко решиться на это, - отказаться навсегда от отечества, от вас, от всего, что я только до сих пор любил. Никогда я так глубоко не чувствовал, какими нитями я связан с Россией и со всеми вами, как теперь, и никогда так живо не представлялась мне одинокая, грустная и трудная будущность, вероятно ожидающая меня впереди на чужбине, и, несмотря на это, я безвозвратно решился.

Я не гожусь теперешней России, я испорчен для неё, а здесь я чувствую, что я хочу ещё жить, я могу здесь действовать, во мне ещё много юности и энергии для Европы.»

Весной 1842 года Бакунин познакомился с приехавшим в Дрезден и ставшим к тому моменту крайне популярным немецким революционно-демократическим поэтом Гервегом. Они подружились и даже стали снимать одну квартиру на двоих. В начале 1843 года последовал указ о высылке Гервега из Пруссии за его революционные стихи. Бакунин также был взят под наблюдение прусской полицией. Гервег решил вообще покинуть пределы Германии и отправился в Швейцарию. Бакунин уехал вместе с ним.

Начало революционной деятельности

В Швейцарии Бакунин поселился в Цюрихе, где начал общаться в кругу радикально настроенной интеллигенции. Он установил дружеские отношения с семьей профессора медицины Филиппа Фридриха Фохта. Это была свободомыслящая и даже радикально настроенная семья, в которой было четверо взрослых сыновей, со старшим из них Карлом, профессором-натуралистом, впоследствии был близко связан и А. И. Герцен. Бакунин же из сыновей Фохта наиболее близок (в течение всей жизни) был с Адольфом. В 1843 году Бакунин устанавливает связи с германскими и швейцарскими революционерами-коммунистами (в частности, на мировоззрение Бакунина сильное влияние оказал его знакомый того периода Вильгельм Вейтлинг - радикальный революционер-коммунист), о чём вскоре становится известно русскому правительству. На требование правительства вернуться в Россию он ответил отказом.

В 1844 году правительствующий Сенат приговорил «бывшего поручика» Михаила Бакунина, отказавшегося вернуться в Россию, к лишению «дворянского достоинства и всех прав состояния», а также «в случае явки в Россию сослать в Сибирь в каторжную работу». Всё принадлежащее ему в России имущество было конфисковано в казну[Прим. 4].

С 1844 по 1847 год он жил, главным образом, в Париже и здесь близко сошёлся с Прудоном, принимал участие в газете «La Reforme». Весной и летом 1844 года, живя в Брюсселе, Бакунин познакомился с Иохимом Лелевелем - историком и общественным деятелем, лидером революционного крыла польской эмиграции, который ранее участвовал с оружием в руках в польском восстании. Лелевель произвёл большое впечатление на Бакунина. После этого Бакунин стал активно интересоваться польским вопросом и стал формулировать свою собственную программу борьбы за освобождение России и славянства. К этому же периоду жизни в Париже относится и личное знакомство Бакунина с Марксом и его идеями.

29 ноября 1847 года Михаил Бакунин в Париже, на банкете, устроенном в честь участников Польского восстания (1830-1831 годов), произнёс речь направленную «прежде всего против российского самовластия». Об этом становится известно правительству России, и вскоре по требованию русского посла в Париже Бакунин был выслан из Парижа. Он провёл несколько месяцев в Брюсселе, но как только вспыхнула февральская революция во Франции, тотчас же вернулся в Париж и здесь с энергией и страстностью принялся за организацию парижских рабочих. Его энергия показалась опасной даже членам временного правительства, и они поспешили удалить его из Парижа, дав ему поручение в Германию и славянские земли.

В Праге он написал статью «Основы славянской политики», напечатанную в газете «Dziennik Domowy» по-польски и в «Slavische Jahrbucher» за 1848 год (№ 49) по-немецки. В этой статье проводится идея всеславянской федерации, и высказывается мысль о праве каждого её гражданина на участок земли.

Пражское восстание

В июне 1848 года Бакунин принял активное участие в Пражском народном восстании («Святодуховское» восстание, подавленное войсками), на которое он попал, прибыв первоначально в Прагу на Пражский славянский съезд[Прим. 5].

После подавления восстания в Праге Бакунин бежал в Германию, где продолжал поддерживать свои славянские связи и издал по-немецки «Воззвание к славянам» («Aufruf an die Slaven»), направленное против германизаторских стремлений франкфуртского парламента. В этом воззвании он ставит целью европейского революционного движения «учреждение всеобщей федерации европейских республик»

В мае 1849 года он стал одним из руководителей восстания в Дрездене. После подавления восстания Бакунин бежал в Хемниц, где был арестован. Был приговорён Саксонским судом к смертной казни. Он отказался подписать просьбу королю о помиловании, но смертная казнь всё же была заменена ему пожизненным заключением. Вскоре, однако, саксонское правительство выдало его Австрии, где он был в 1851 году вторично судим Австрийским судом и осуждён на смертную казнь за участие в Пражском восстании, но и на этот раз заменённую пожизненным заключением.

Высылка в Петербург

В этом же 1851 году он был выдан австрийским правительством царскому правительству России. Отбывал заключение в Алексеевском равелине Петропавловской крепости (с 1851 по 1854 год) и в Шлиссельбургской крепости (с 1854 по 1857 год).

Находясь в заключении в Петропавловской крепости, Бакунин написал по требованию российского императора Николая I своё известное произведение «Исповедь», в котором изложил свой взгляд на революционное движение и славянский вопрос.

Ссылка в Сибирь

В 1857 году после 7 лет заключения, уступая настойчивым хлопотам семьи Бакунина и после удостоверения врачей, что начавшееся у Бакунина ожирение сердца может привести к скорой смерти, Александр II разрешил перевести его на вечное поселение в Сибирь.

Михаил Бакунин поселился в ссылке в Западной Сибири, в Томске. Первоначально жил и столовался в семье мещанина Бардакова, небольшой деревянный дом которого находился на Магистратской улице, возле дома Самохвалова, где потом стоял дом купца И. И. Смирнова.

В Томске он женился (Бакунина сватал его родственник Муравьев-Амурский) на дочери проживавшего по соседству польского дворянина Ксаверия Квятковского (польск. Ksawery Kwiatkowski) - 18-летней Антонине Квятковской (польск. Antonina Kwiatkowska)[Прим. 6]. Дом, в котором жил М. А. Бакунин, впоследствии был перестроен в камне (современный адрес - № 14 на улице Бакунина).

В дальнейшем по ходатайству Муравьева-Амурского он был переведён в Иркутск[Прим. 7].

Осенью 1861 года Михаил Бакунин совершил побег из Сибири через Японию и Америку в Англию в Лондон, где был принят Герценом в состав издателей «Колокола».

В эмиграции

В Англии он начал свою политическую деятельность обращением к «русским, польским и всем славянским друзьям», в котором он призывал к разрушению существующих, исторически сложившихся и держащихся одним насилием государств, в особенности таких, как Австрия и Турция, а отчасти и Российская империя. Он выражал стремление к мирным федералистическим организациям, идущим снизу вверх, основанным на свободной воле взаимно договаривающихся славянских племён и народов. Вместе с тем, он приглашал все славянские народности принять лозунг тогдашних русских революционеров: «земля и воля» и выражал надежду, что возрожденная «хлопская Польша» откажется от своих исторических притязаний и предоставит малороссам, белорусам, Литве и латышам право свободного самоопределения.

В конце 1862 года выпустил брошюру «Народное Дело. Романов, Пугачёв или Пестель?», в которой писал, что Александр II не понимает своего предназначения и губит дело всей династии. Бакунин утверждал, что если бы царь искренне решился сделаться «земским царем», созвал бы земский собор и принял бы программу «земли и воли», то передовые русские люди и русский народ охотнее всего пошли бы за ним, предпочитая его и Пугачёву, и Пестелю. В этой брошюре впервые ставятся определённые народнические задачи русской передовой молодёжи и затем повторяется та же программа славянского федерализма, которая излагалась в его предыдущих статьях.

В 1862-1863 годах принимал участие в польском восстании. 24 февраля 1863 года приехал в Стокгольм для подготовки польского десанта в районе Паланги (под командованием Лапинского), кончившегося неудачей.

С 1864 по 1868 год жил в Италии (до 1865 года во Флоренции, затем в Неаполе), где организовал целый ряд социалистических организаций, направленных одновременно и против всех существующих исторически сложившихся государств, и против христианского республиканизма Мадзини.

В 1865-1866 годах написал свой программный документ - «Революционный катехизис», который не следует путать с «Катехизисом революционера», написанным позже (в 1869 году) Нечаевым.

В 1867 году участвовал в конгрессе демократической «Лиги мира и свободы» в Женеве и выступил с речью, в которой доказывал невозможность мирной конфедерации существующих государств, основанных на насилии и централизации управления, и требовал их разрушения и замены свободными автономными обществами, организованными «снизу вверх».

В сентябре 1864 года на конференции в Лондоне Карлом Марксом было учреждено Международное товарищество рабочих - I Интернационал. В 1868 году Бакунин вступил в основанный Марксом интернациональный союз рабочих и хлопотал о присоединении к нему «Лиги мира и свободы», но это оказалось невозможным, так как в ней большинство членов не были даже социалистами. С другой стороны, руководители Интернационала вовсе не разделяли анархических взглядов Бакунина и не желали разрушения исторически сложившихся государств[источник не указан 863 дня]. Бакунин, вступив в товарищество с М. А. Караевым, выступил против «государственника» Маркса и начал борьбу за главенство в этой организации, что в конце концов привело к расколу этой организации[источник не указан 863 дня].

Выйдя в 1868 году из «Лиги мира и свободы», Бакунин образовал новую организацию - «Международный альянс социалистической демократии» («Alliance internationale de la Democratie socialiste»). В составе этого союза было учреждено особое тайное интернациональное братство, центральный комитет которого облёк Бакунина диктаторскими полномочиями. В том же 1868 году Бакунин вместе с русским эмигрантом Н. И. Жуковским основал в Цюрихе журнал «Народное Дело», первый номер которого проповедовал противогосударственную программу и признавал умственное освобождение личности возможным только на почве атеизма и материализма, а социально-экономическое освобождение - требующим упразднения всякой наследственной собственности, передачи земли общинам земледельцев, а фабрик, капиталов и прочих орудий производства - рабочим ассоциациям, уравнения прав женщин с мужчинами, упразднения брака и семьи и общественного воспитания детей.

В 1869 году на русском языке выходит издание «Манифеста коммунистической партии» Карла Маркса в переводе Михаила Бакунина.

В 1869 году, когда в России начались крупные студенческие волнения, Бакунин принял деятельное участие в агитации среди молодёжи и сблизился с явившимся за границу Нечаевым, который «привлёк его своею необыкновенной энергией»[источник не указан 863 дня]. Нечаев был приверженцем принципа «цель оправдывает средства» и признавал необходимым орудием революции обман и полное порабощение революционных деятелей, в сущности принципиально резко отличался от Бакунина, но Бакунин во многом ему подчинялся, чем, конечно, в глазах многих сильно скомпрометировал себя[источник не указан 863 дня].

В 1871 году Бакунин принял участие в попытке организации лионской революционной коммуны, причём ему опять приходилось поступаться своими основными взглядами в сторону революционного якобинизма. В 1872 году, на гаагском съезде Интернационала был заслушан подробный доклад Н. Утина, обвинявшего Бакунина в устройстве организаций, не согласных с основными принципами союза, и в участии в безнравственных революционных предприятиях Нечаева. Бакунин был исключён из Интернационала незначительным большинством голосов. Это вызвало крупные несогласия, приведшие в том же году к распаду союза. На стороне Бакунина оказались все южные секции Интернационала и большинство революционных рабочих организаций в романских странах Европы.

В 1872-1876 годах Бакунин жил в Лугано и Локарно. Жил Бакунин в большой нужде, хотя один из его итальянских последователей - Кафиеро купил для него небольшую виллу, а его братья выделили ему к этому времени часть наследственного имущества. В это время Бакунин занимался, главным образом, организацией различных революционных попыток в Италии и изложением своих взглядов в ряде сочинений, из которых ни одно не было вполне закончено.

После разрыва с Нечаевым Бакунин не принимал личного участия в русском революционном движении, однако идеи его среди русских революционеров начала 1870-х годов получили большое распространение, и в сфере революционного народничества бакунисты являлись одной из самых многочисленных групп.

Смерть

Михаил Александрович Бакунин умер 1 июля (19 июня) 1876 года в Берне, в Швейцарии, в больнице для чернорабочих, куда он был помещён по его настоянию. В Берн он приехал из Лугано за несколько недель до смерти и прямо сказал своим друзьям Фогтам, к которым явился, что приехал умирать. «Я приехал сюда, либо чтобы врачи подняли меня на ноги, либо, чтобы навечно закрыли мне глаза», - сказал он своим друзьям. За неделю до смерти Михаил Бакунин перестал есть и пить. В ответ на предложение выпить чашку бульона, сказал: «Подумайте, что вы делаете со мной, заставляя меня его пить; я знаю, чего хочу». Но от гречневой каши не отказался: «Каша - это другое дело». Это были его последние слова.

Михаил Александрович Бакунин похоронен на Бремгартенском кладбище в Берне, и над его могилой Фогтами был поставлен надгробный камень. На его похоронах присутствовало более двух сотен человек: немцы, поляки, швейцарцы. Русских не было.

Сочинения

Гимназические речи Гегеля. Предисловие переводчика (1838)
О философии (1840)
Реакция в Германии (1842)
Кнуто-Германская империя и социальная революция (1871)
Государственность и анархия (1873)
Федерализм, социализм и антитеологизм (1867, не закончена)
Бог и государство (не закончена)
Исповедь (написана в заключении) и др.
М. А. Бакунин. Революционный катехизис
«Исповедь» (Николаю I, написанная по его приказу в Алексеевском равелине Петропавловской крепости) (недоступная ссылка с 12-05-2013 (1002 дня))
в либертарной библиотеке
Сочинения Бакунина на сайте Lib.ru: Классика
М. А. Бакунин. Письмо интернационалам Болоньи
М. А. Бакунин. Личные отношения с Марксом

Его рельефная личность, его эксцентрическое и сильное появление везде… делают из него одну из тех индивидуальностей, мимо которых не проходит ни современный мир, ни история.

А.И. Герцен

Всегда признавал и теперь признаю в тебе благородную львиную природу, дух могучий и глубокий. необыкновенное движение духа, превосходные дарования, бесконечное чувство, огромный ум.

В.Г. Белинский

Михаил Александрович Бакунин – теоретик международного анархизма, социальный философ, публицист, революционер. Родился 18 мая 1814 г. в старинной дворянской семье в имении Премухино Новоторжского уезда Тверской губернии. Его отец, Александр Михайлович, защитив философскую диссертацию в Падуанском университете, долго служил при российских посольствах в Италии. Он написал « Историю России», ряд лет был связан с декабристами, пытался освободить крестьян. А. М. Создал в Премухино мир интеллектуальных интересов и душевной гармонии.

ДЕТСТВО. УЧЕБА. СЛУЖБА. « Мой отец,– писал Бакунин в «Истории моей жизни»,– был человек большого ума, очень образованный, даже ученый, очень либеральный, очень филантропичный, деист, но никак не атеист,– свободомыслящий, находился в сношении со всеми философскими и научными силами Европы и вследствие этого был, конечно, по образу мыслей противоположен тому, чем жила и дышала в его время Россия» . Брат деда Бакунина был министром иностранных дел при Екатерине II.

В семье было десять детей, в круг их интересов входили литература, музыка и живопись. Отец занимался с детьми физикой, космографией, географией и историей. Сестры Бакунина были очень милые, симпатичные и тонко развитые девушки. К старшему брату питали они большое уважение и необыкновенную любовь. Вся семья была музыкальна. Мишель играл на скрипке, остальные члены обширного семейства на фортепьяно.

До 14 лет Мишель воспитывался дома. Его особенно занимали музыка и живопись. Сохранились два автопортрета и портрет Гегеля – выполнены они профессионально. Что касается занятий музыкой, они далеко выходили за рамки, принятые в светском обществе,– играл он много, серьезно и глубоко понимал и любил музыку. Вспоминая жизнь в родительском доме, Михаил Бакунин писал: «Да, батюшка, воспоминания о вас и любовь к вам, премухинский дом, сад и окружности, любовь, и природа, и наслаждение природою, и детство наше – все это составляет наше неотъемлемое сокровище и чуть ли не лучшую эпоху жизни нашего семейства».

В 1828 г. Бакунин поступает в Петербургское артиллерийское училище. Короткая служба в армии, отставка (1835). Переезд в Москву, сближение с философским кружком Станкенвича. Проблема человека, его назначение – вот что реально волновало Станкевича и его друзей. По свидетельству К. Аксакова: «Кружок Станкевича отличался самостоятельностью мнений, свободою от всякого авторитета… В этом кружке выработалось уже общее воззрение на всю Россию, на жизнь, на литературу, на мир – воззрение большею частью отрицательное». «В глазах у каждого восторг и щеки пылают, и сердце бьется, и говорим мы о боге, о правде, о будущности человечества, о поэзии», – писал Тургенев о вечерах у Станкевича. После отъезда в 1837 году Станкевича за границу Бакунин становится одним из руководителей кружка.

«ПРЕМУХИНСКАЯ ГАРМОНИЯ». Для друзей Мишеля притягательным центром станет имение в Премухино. Один из них, И. И. Панаев, писал о Бакуниных: «Это замечательное семейство, состоящее из нескольких сестер и братьев, принадлежало к исключительным, небывалым явлениям русской жизни».

Белинский после приглашения в Премухино писал: «Как смягчает душу эта чистая сфера кроткой, христианской семейной жизни!.. Семейство Бакуниных – идеал семейства. Можешь себе представить, как оно должно действовать на душу, которая не чужда искры божьей! Нам надо туда ездить исправляться. Я ощутил себя в новой сфере, увидел себя в новом мире, окрест меня все дышало гармонией и блаженством, и эта гармония и блаженство частию проникали в мою душу ». «Премухинская гармония» (по словам Белинского), образованные, прекрасно воспитанные сестры Мишеля – все это притягивало молодых людей, пробуждало лучшие душевные порывы. Свидетельства современников можно продолжать очень долго.

С выходом в отставку началась новая полоса жизни Михаила Бакунина. Серьезные занятия философией, поездка за границу для усовершенствования знаний и в итоге занятие университетской кафедры – такова была его программа. Чтение (вместе со Станкевичем) Шеллинга, изучение «Критики чистого разума» Канта, увлечение философией Фихте. Идеи Фихте о необходимости просвещения или пропаганды религиозно-этических взглядов были особенно близки Бакунину. Учить других, проповедовать словом и делом – это было органически свойственно Бакунину. Ему мало было открыть что-то для себя, утвердиться в истине самому – он должен был непременно открыть это другим. Первыми, кто внимал его пророчествам, станут сестры. Мишель будет писать им объемистые письма, похожие скорее на философские трактаты. Приведем еще один франмент из воспоминаний Белинского. Трехмесячное пребывание в доме Бакуниных имело большое значение для его развития.

«Когда я приехал в Премухино,– писал он,– ты открыл мне новый мир – мир мысли… Много, много мыслей услышал от тебя первого – ты не навязывал на меня свой авторитет, его наложило на меня могущество твоей мысли, бесконечность твоего созерцания. Много я теперь понимаю глубоко и понимаю через тебя».

В. А. Анненков пишет, что одно время вообще Бакунин «господствовал над кружком философствующих». «Страсть к витийству, врожденная изворотливость мысли, ищущей и находящей беспрестанно случаи к торжествам и победам, и, наконец, всегда как-то праздничная по форме, шумная, хотя и несколько холодная, речь . Однако же э та праздничная речь и составляла именно силу Бакунина, подчинявшую ему сверстников: свет и блеск ее увлекали и тех, которые были равнодушны к самым идеям, им возвещаемым».

Иначе объясняет влияние Бакунина на окружающих А. И. Герцен: «Бакунин обладал великолепной способностью развивать самые абстрактные понятия с ясностью, делавшей их доступными каждому, причем они нисколько не теряли в своей идеалистической глуби н е… Бакунин мог говорить целыми часами, спорить без устали с вечера до утра, не теряя ни диалектической нити разговора, ни страстной силы убеждения. И он был всегда готов разъяснять, объяснять, повторять без малейшего догматизма. Этот человек рожден был миссионером, пропагандистом, священнослужителем . Независимость , автономия разума – вот что было тогда его знаменем, и для освобождения мысли он вел свою войну с религией, войну со всеми авторитетами. А так как в нем пыл пропаганды сочетался с огромным личным мужеством, то можно было уже тогда предвидеть, что в такую эпоху, как наша, он станет революционером, пылким, страстным, героическим».

«Он родился проповедником», по свидетельству Панаева, он «с каким-то ожесточением бросался на каждое новое лицо и сейчас же посвящал его в философские тайны».

УВЛЕЧЕНИЕ ФИЛОСОФИЕЙ ГЕГЕЛЯ. ПЕРВЫЕ РАБОТЫ. После Фихте Бакунин принялся за Гегеля, «которого методу и логику,– по словам Герцена,– он усвоил в совершенстве». Летом 1837 г. Бакунин прочитал «Феноменологию духа» Гегеля, затем «Логику», «Философию религии» и «Философию права». Время овладения гегельянством он называл периодом «подъема и духовного воскресения».

Первые философские статьи Бакунина: «Мои записки» (1837), «Гимназические речи Гегеля. Предисловие переводчика» (1838), «О философии» (1839) – воспринимались как образец философских статей на русском языке. В этих работах Бакунин почти во всем точно следовал Гегелю. Для него поначалу было характерно «чистое философствование», лишенное какой-либо практической направленности; кроме того, гегельянство не мешало Бакунину сохранять религиозность. В «Предисловии к «Гимназическим речам» Гегеля». Бакунин знаменитую фразу Гегеля «все действительное разумно, все разумное действительно» истолковал как оправдание действительности.

До сих пор, доказывал Бакунин, философия была далека от науки, от жизни человека, а следовательно, и от истины, так как выступала в двух крайних, односторонних формах. Одна из них представляла собой отвлеченный призрачный идеализм, обращенный лишь к бесконечному и враждебный действительности; другая – эмпирическую, не выходящую за пределы конечного, нерелигиозную доктрину, враждебную мысли и напоминающую скорее поверхностное созерцание, чем науку. К первой он относил Декарта, Канта, Фихте, ко второй – Вольтера, Руссо, Дидро, Даламбера. Идейное господство эмпиризма в прошедшем веке превратило его в век падения человеческой мысли, торжества неодушевленной плоти, духовного развращения и революций, как их последствия. Но Наполеон покончил с революциями, а Гегель с материализмом и вообще с разрывом бесконечного и конечного, духа и материи, идеализма и эмпиризма. Он создал синтетическую философию и примирил человека с действительностью.

«Примирение с действительностью во всех отношениях и во всех сферах жизни есть великая задача нашего времени. Действительность всегда побеждает, поэтому борьба против нее является признаком духовной пустоты, тогда как примирение – свидетельством мудрости».

«Понять и полюбить действительность – вот все назначение человека» ,– писал он сестрам. Будем надеяться, что новое поколение сроднится, наконец, с нашей прекрасной русской действительностью и что, оста вив все пустые претензии на гениальность, оно ощутит, наконец, в себе законную потребность быть действительно русскими людьми».

Абсолютизация примирения с действительностью встретила возражения у Чаадаева и Герцена. С первым из них Бакунин познакомился в 1836 году (он снял флигель в доме на Новой Басманной, где жил Чаадаев). В это время опубликовано «Философическое письмо». Его содержание (именно отрицание действительности!) и последствия мы знаем. Герцен к этому времени успел побывать в ссылке. У Бакунина это все еще впереди.

Статьи «О философии» продолжают основную мысль «Предисловия». Бакунин ставил задачу изложения основных пунктов гегелевской системы. Здесь он дал понятие философии, ее предмета, истины, соотношения опыта и спекулятивного мышления, сознания и самосознания, философии и религии и других категорий. В гегелевском идеализме Бакунин видел главное средство борьбы против материализма и неверия.

1939 – знакомство с Герценом, ставшее началом дружбы. Бакунин побуждает Герцена к изучению Гегеля. Герцен пытается внести в суровую науку Бакунина «побольше революционных элементов». Смерть сестры – первое сильное потрясение жизни. Осознание того, что «отвлеченный идеализм, отвлеченная любовь» и «проза жизни» – разные вещи, что «идеальный дух» не знает ни жизни, ни самого себя, а «узнать себя можно только в осуществлении, в действительности».

ОТЪЕЗД В ГЕРМАНИЮ . 4 октября 1840 г. – Бакунин уезжает в Германию, слушает там вместе с Тургеневым в Берлинском университете лекции непосредственных учеников Гегеля, намеревается углубить и расширить свои познания с тем, что бы,– вернувшись в Россию, занять кафедру философии в каком-нибудь столичном университете. Однако обстоятельства сложились иначе. Знакомство c Карлом Марксом пробудило прежде чуждые для него политические интересы. Бакунин переходит на позиции политического радикализма и становится едва ли не самым первым в истории России профессиональным революционером-эмигрантом. Он примыкает к левому (радикальному) гегельянству, знакомится с немецкими революционерами и политической литературой – практическая жизнь отвлекала Бакунина от абстрактной науки. Спустя много лет он напишет в «Исповеди », что сама Германия излечила его от «преобладавшей в ней философской болезни; познакомившись поближе с метафизическими вопросами, я довольно скоро убедился в ничтожности и суетности всякой метафизики: я искал в ней жизнь, а в ней смерть и скука, искал дела, а в ней абсолютное безделье» .

Отныне он станет поклоняться не идеальной действительности, а живой, революционной и напишет об этом сестрам: «Только действительность может удовлетворить нас, и это потому, что только действительность есть сильная, энергическая, т. е. истинная истина. Все же остальное есть вздор, постный идеализм».

Бакунин, по словам Герцена, не видел другого средства разрешить антиномию между мышлением и действительностью, кроме борьбы, и он все более и более становился революционером. Он не мог больше не принимать участия в «горестях и трудах современного человечества».

1842 – в журнале «Немецкий ежегодник» под псевдонимом Жюля Элизара опубликована статья Бакунина «Реакция в Германии» , в которой он пишет о необходимости «полного уничтожения существующего политического и социального строя» и провозглашает слова, ставшие девизом его жизни: «Страсть к разрушению есть вместе с тем и творческая страсть!» Статью восторженно встретили Герцен и Белинский. Белинский, когда-то вместе с Бакуниным восхвалявший «идеальную действительность» , занимался теперь революционной деятельностью, стал властителем дум читающей молодежи. Герцен еще подростком поклялся отомстить за декабристов.

НАЧАЛО РЕВОЛЮЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. Середина 40-х годов – первые открытые выступления Бакунина против русского самодержавия и крепостничества. Он высказывается в пользу польского национально-освободительного движения, проповедует общеславянское освобождение.

Николай I, хорошо осведомленный о делах «своего артиллерийского прапорщика» за границей, потребовал его возвращения в Россию, и когда Бакунин отказался, сенат лишил его дворянства, всех прав состояния и заочно приговорил к каторжным работам. Таким образом, пути на родину были отрезаны, и Бакунин еще горячее взялся за революционную работу.

Позже, через семь лет, такое же решение принимает Герцен. Оба оставались в Европе для борьбы. Революция, где бы она ни возникала, станет личным делом Бакунина.

1848 – революция во Франции, восстание в Праге;1849 – Дрезденское восстание; 1863 – Польское восстание; 1870 – Лионское восстание; 1871 – Парижская Коммуна – не было ни одного революционного события в Европе, в котором он бы не участвовал. Бакунин дважды приговаривался (саксонским и австрийским судом) к смертной казни (заменена пожизненным заключением). В 1851 г. выдан российскому правительству – после семи лет заключения в Алексеевском равелине и Шлиссельбургской крепости сослан в Сибирь. Жил в Томске, Иркутске, сотрудничал в газете «Амур», вел нелегальную переписку с Герценом. В 1861 г. Бакунин совершил побег из ссылки: из Николаевска-на-Амуре через Японию и Америку в Лондон. Сотрудничал в «Колоколе». Был связан с обществом «Земля и воля».

КРИТИКА ИДЕАЛИЗМА И РЕЛИГИИ. Первую философскую закалку Бакунин получил еще в кружке Станкевича, где считался признанным знатоком Гегеля. Позднее, отбросив идеалистическую метафизику как бесплодную умственную спекуляцию, Бакунин стремился, подобно Герцену и Белинскому, переработать диалектический метод Гегеля в материалистическом направлении. В 60-е годы его на некоторое время захватила, как и других теоретиков народничества, волна позитивизма.

Владение диалектическим методом, последовательный материализм и атеизм, стремление опереться на принципы материализма в социологии ставят Бакунина в один ряд с классиками русской материалистической, философии середины XIX в.

В философии Бакунина критическая сторона явно преобладает над позитивной. Он посвящает много страниц опровержению идеализма вообще и религии в особенности. Материализм и идеализм противоположны во всем. С материалистической точки зрения, историческое развитие общества есть «возвышение», переход от «животности» к «человечности» со всеми вытекающими отсюда благами; идеализм, напротив, в центр ставит божество, а народные массы обрекает на «животное прозябание».

Отличительную черту идеалистической философии всех времен составляет то, что она противоречит здравому смыслу и опыту, пренебрегает достижениями положительной науки. Вместо того, чтобы следовать естественным путем снизу вверх, от низшего к высшему, от простого к сложному, иными словами, от мира неорганического к миру органическому, растительному и животному, а затем к человеку и его сознанию, идеалистические мыслители, ослепленные «божественным фантомом», который унаследован ими от теологии, идут как раз обратной дорогой. Они начинают с бога как личности или божественной субстанции, и уже ихследующий шаг есть «страшное падение» с высот «вечной идеи» в «ничтожество материального мира». Когда, как и почему произошел переход от мысли к бытию, от «абсолютного совершенства» к «абсолютному несовершенству» – этого ни один идеалист и ни один теолог не может объяснить.

Критика идеализма естественным образом приводит Бакунина к опровержению религии и обоснованию атеизма. Он толкует о религии как о «всесокрушающей дубине», с помощью которой власть имущие «побивали свободу».

Главную причину живучести религиозных предрассудков и суеверий Бакунин усматривает в социально-экономическом строе: «… суеверие народа, естественным образом сопряженное в нем с невежеством, не коренится, однако, столько в этом невежестве, сколько в его нищете, в его материальных страданиях и в неслыханных притеснениях всякого рода, претерпеваемых им всякий день… религиозные представления и басни, эта фантастическая склонность к нелепому, явление еще более практическое, чем теоретическое, а именно не столько заблуждение ума, сколько протест самой жизни, воли и страсти против невыносимой жизненной тесноты».

Народ, доведенный до минимума в удовлетворении материальных, моральных и интеллектуальных потребностей, лишенный «просвета и горизонта», ищет в религии иллюзорный выход «Церковь ,– по определению Бакунина,– представляет для народа род небесного кабака, как в церкви, так и в кабаке он забывает хоть на одну минуту свой голод, свой гнет, старается успокоить память о своей ежедневной беде один раз в безумной вере, а другой раз в вине. Одно опьянение стоит другого».

Между религией и идеализмом Бакунин не видит принципиальной разницы ни в гносеологическом, ни в социальном отношении Религия есть грубый, примитивный идеализм, тогда как идеализм – это рафинированная теология, рожденная «от незаконного сожительства неразумной веры с трезвым научным разумом». Неисчислимый вред религии Бакунин видит в том, что она растлевает рассудок людей – «главное орудие освобождения», воспитывает трусость – «главное условие рабства», изображает труд – посредством которого человек становится действительным человеком и создает материальные и культурные ценности – как заслуженное наказание, как проклятие, оправдывая безделье «торжествующих плутов, привилегированных объектов божественного снисхождения». «Идея бога влечет за собою отречение от человеческого разума и справедливости, она есть самое решительное отрицание человеческой свободы и приводит неизбежно к рабству людей в теории и на практике».

Средствами преодоления «религиозных нелепостей» Бакунин называет рациональную науку и социальную революцию. Наука, опирающаяся на изучение фактов реального мира, способна разоблачить тайны религиозного вероучения и подорвать его влияние на умы благодаря распространению материалистического миропонимания. Но она бессильна устранить те условия жизни, которые порождают религиозные иллюзии. Только социальная революция может вырвать самые корни религиозных верований и, обеспечив построение социалистического общества, «будет иметь власть одновременно запереть все кабаки и все церкви».

Как известно, Бакунин несколько лет входил в философский кружок Станкевича. Социально-политический радикализм, чувство ответственности за историю и искание путей к активному вмешательству в ход истории – это объединяло мыслящих молодых людей. Но это, считает Зеньковский, было очень неблагоприятно для развития «философии как таковой». Он называет Бакунина (как и Герцена, и Михайловского, и др.) бесспорным философским дарованием, у которого работа мысли переходила «в действие, в конкретную историческую деятельность». Это явление целостности, единства теории и практики – важнейшая черта русской философии. Конечно, «чистая» философия в чем-то пострадала, но зато как обогатилась публицистика и социальная практика!

Участие в революционном движении 40-х годов охладило философский пыл молодого Бакунина, он надеялся на разрешение проблем европейской и российской действительности на путях практики. Переболев «философским нигилизмом», Бакунин вновь стал проявлять интерес к философской теории, что особенно проявилось в разделе «Антитеологизм» его труда «Федерализм, социализм и антитеологизм» (1867) и в самой большой, правда, незаконченной и долго остававшейся неопубликованной работе «Философские рассуждения о божественном призраке, о действительном мире и о человеке» (1870-71). Первые самостоятельные шаги Бакунина в сфере философии связаны с его отходом от унаследованной от семьи ортодоксально-православной религиозности к религиозному свободомыслию.

«Цель жизни, – пишет Бакунин в 1836 г.,– Бог, но не тот Бог, которому молятся в церквах, но тот, который живет в человечестве, который возвышается с возвышением человека». Он ставит вопрос о «новой религии», «о религии жизни и деятельности».

«Долой, – пишет он в 1842 г.,– логическое и теоретическое фантазирование о конечном и бесконечном; такие вещи можно схватить только живым делом» – «философские дела» рисовались Бакунину как выход в подлинную реальность. Неудивительно, что у Бакунина начинает развиваться критика «чистой» философии: «философия только теоретична и развивается только в рамках познания».

«Долой все религиозные и философские теории, – писал Бакунин еще в 1845 г., – истинна не теория, но дело, сама жизнь…». Революционная деятельность настроила Бакунина остро враждебно к церкви, и его внецерковная религиозность стремительно перешла в атеизм. «Если Бог существует, утверждал Бакунин, то у человека нет свободы, он – раб; но если человек может и должен быть свободен, то значит Бога нет». В статье «Антитеологизм» Бакунин пишет: «Существование Бога логически связано с самоотречением человеческого разума, оно является отрицанием человеческой свободы». Основная сущность мира для него теперь есть «вечная и всемирная видоизменяемость…, что есть чистое отрицание Провидения».

МАТЕРИАЛИЗМ. В 60-70-е годы Бакунин переходит на позиции материализма и воинствующего атеизма. Испытав определенное влияние О. Конта, позитивистом Бакунин не стал: в отличие от позитивистов Бакунин не сводил философию к наиболее общим выводам из наук; не принимал Бакунин также агностицизм позитивистов. В центре его философских интересов – критика теологии и метафизики как «утонченной» и «рационализированной» теологии, мысли о «стремительной», «вечно подвижной», «деятельной», «плодотворной», «живой» материи, о законах «великолепно организованного» мира, о бесконечной Вселенной, о взаимодействии целого и каждой точки и, наоборот, как общем верховном законе бытия, о мировой причинности и взаимозависимости, о месте человека в мире и его возможности бунтовать против природы, о позитивной и рациональной науке, приводящей к познанию истины. Философия признавалась им орудием абстрактного познания общих законов действительности, компасом жизни.

Новая философия, которая окончательно порвала с метафизическими системами, именуется Бакуниным по-разному. В одних случаях он называет ее рациональной универсальной наукой, отличающейся от наук строго экспериментальных тем, что охватывает мир как целое и пользуется более широкими методами познания, в других – Бакунин говорит о позитивной философии и ссылается на Конта. Истолковывая иногда позитивизм как материализм, Бакунин безоговорочно причисляет себя к представителям материалистической школы, выдвигает в качестве основного тезиса утверждение, что естественная и общественная жизнь всегда предшествует мысли, которая есть только одна из ее функций, но никогда не бывает ее результатом.

Противопоставляя материализм всевозможным системам идеализма в решении основного вопроса философии, Бакунин пишет: «Мы называем материальным все, что есть, все, что происходит в действительном мире, как в человеке, так и вне его, и мы применяем слово идеальный исключительно к продуктам деятельности человеческого мозга; но так как наш мозг есть вполне материальное образование и что, следовательно, вся деятельность его также материальна, как и действительность всех других материальных сущностей, вместе взятых». Материальный мир охватывает собой всю лестницу существ, начиная с самых простых неорганических тел и кончая строением мозга величайшего гения. Из категорий материалистической философии Бакунин выделяет понятие материи как самое фундаментальное. Его-то прежде всего он и защищает в борьбе с идеалистической метафизикой. Идеалисты всех школ, теологи и метафизики, замечает Бакунин, очень оскорбляются, когда им говорят, что человек со всем своим великолепным умом, со своими высокими мыслями и стремлениями, подобно всему существующему в реальном мире, представляет собой всего лишь продукт материи. Но они при этом изображают материю в виде грубой инертной массы, как «нечто тупое, неодушевленное, неподвижное, неспособное произвести ни малейшей вещи».

Материя, в его понимании,– «стремительная, вечно подвижная и плодотворная». Таким образом, в понятие материи Бакунин включает все многообразие форм и проявлений объективного мира.

Bce проявления материи от простейших механических действий до высших духовных продуктов человеческого мозга подчинены объективным закономерностям, под которыми Бакунин понимает повторяемость отношений в группах явлений. Законы, фиксируемые наукой, представляют собой абстракции, извлеченные человеческим разумом из развития вещей. К числу универсальных закономерностей мира Бакунин относит последовательное развитие в направлении от простого к сложному, снизу вверх, от низшего к высшему. Это поступательное движение проявляется во всеобщей причинно-следственной связи, в действии и противодействии, в борьбе как основном факторе жизни природы.

Природа – это «вечная и всемирная видоизменяемость в безграничном движении без начала и без конца. Вечно деятельная природа, представляющая собой сцепление и перекрещивание бесчисленного множества причин и следствий, непрерывно создает свои образования вновь и вновь, развивает, питает, сохраняет, а потом разрушает или превращает в новые. Бакунин доказывает, что, следуя естественной эволюции, органический мир вырастает из неорганического, животное царство – из растительного и, наконец, из «животной жизни» развивается человек.

УЧЕНИЕ О ЧЕЛОВЕКЕ. Человек обрисован Бакуниным как высшее произведение природы, как самое совершенное проявление «животного начала». «Мир человеческий», будучи непосредственным продолжением органического мира, отличается от последнего принципиально новым элементом – мышлением. Хотя человек не единственное разумное существо на земле (животные тоже в какой-то степени обладают умственными способностями), но только у человека мозговое развитие достигает такой степени совершенства, которая приводит к созданию моральных, научных, культурных и других чисто человеческих ценностей.

Бакунин обосновывает материальное единство человека. Ссылаясь на последние достижения науки, давшие возможность подвести под психологию физиологическое основание, он доказывает, что «все интеллектуальные и моральные явления, отличающие человека от всех других видов животных, каковы: мысль, проявления человеческого разума и действия разумной воли, имеют единственным источником организм человека, несравненно более совершенный, но тем не менее чисто материальный, без всякого участия духа или какого-нибудь иного внематериального начала, словом, они являются продуктами от сочетаний различных функций мозга, чисто физического свойства».

Человек для Бакунина – естественное и общественное существо одновременно: естественное – по происхождению, общественное – по образу жизни и характеру деятельности. Взятый вне общества, в отрыве от семьи, класса, нации или расы, «человеческий одинокий и отвлеченный индивид есть такая же фикция, как и Бог». Происходя от обезьяны, человек рождается диким животным, «очеловечивается и прогрессивно эмансипируется лишь в недрах общества, которое необходимо предшествует зарождению его мысли, слова и воли».

Человек не несет в себе никаких врожденных идей. Его сознание представляет собой индивидуализированное общественное сознание, ибо все представления и мысли являются результатом коллективного творчества, плодом умственной работы всех индивидов, составляющих общество. А появлявшиеся время от времени выдающиеся люди были в состоянии дать лишь наиболее удачное выражение общественной мудрости. Каждое новое поколение, вступая в жизнь, застает круг идей, представлений и чувств, которые оно получает в наследство от минувших веков и которые служат ему исходной точкой или отправным материалом для дальнейшей интеллектуальной и моральной работы.

ПОЗНАНИЕ. Процесс познания Бакунин изображает как постепенный переход от частного к общему, и ничто, по его мнению, не может быть принято на веру, «не будучи предварительно подвергнуто действительному анализу и подтверждено опытом или самой строгой критикой». Начало всякому знанию дает «коллективный опыт», представляющий собой «реальное констатирование реальных фактов». Данные опыта подвергаются дальнейшему осмыслению. Разум обладает способностью отражать различные ощущения, как внешние, так и внутренние, вспоминать о них и воспроизводить их воображением, сравнивать, отличать друг от друга и создавать тем самым общие или абстрактные понятия. В отличие от бессодержательных абстракций метафизики, абстракции материалистической, или позитивной философии, выражают общую природу, саму «логику вещей», общие отношения и законы их развития.

Однако противопоставляя идеалистическому априоризму материалистический эмпиризм, Бакунин незаметно для себя высказывает ряд положений, которые дают некоторые основания толковать их в духе агностицизма. Поскольку мы можем познать только то, что доступно нашим чувствам, а последние охватывают лишь бесконечно малую часть вселенной, отсюда следует, что человек никогда не может познать бесконечное многообразие мира и должен довольствоваться ограниченной областью доступного.

СОЦИОЛОГИЯ. Последней ступенью, «увенчанием позитивной философии» выступает у Бакунина социология, представлявшая, по сути дела, его социальную философию. Какого бы философского вопроса ни касался Бакунин в своих сочинениях, всякий раз он стремился повернуть его лицом к общественной жизни.

Если философия занимается общими проблемами бытия и познания, то ее продолжение – социология – призвана обнять всю человеческую историю, включая экономические, социальные, политические и другие отношения, складывавшиеся между индивидами и целыми коллективами на протяжении многих веков. Социологию Бакунин определяет как науку «об общих законах», управляющих развитием человеческого общества. Общество не есть хаос, а представляет собой «великолепно организованный мир», каждая часть которого органически связана с другими. Сложный социальный организм в своем развитии и превращениях повинуется общим законам природы, но «с присовокуплением других специально ему свойственных». Законы общества, как и законы всего естественного мира, действуют объективно, независимо от воли и сознания людей. Выделить эти специфические социальные законы из событий прошлого и настоящего – в этом, по мнению Бакунина, состоит задача социологии. Базисом всякого человеческого развития признается антропология и экономическая точка зрения в духе экономического материализма. Законы общества – это законы «социального тела»; история представляет собой поступательное движение от «чистой животности к развитию человечности; основными законами общества являются закон социальной солидарности и закон свободы; составной элемент свободы – бунт: если невозможен бунт человека против законов природы, возможен бунт человека как общественного существа против двух основных учреждений общества – церкви и государства».

Социальная наука осознает «принцип индивидуальности» вообще и социология в особенности – это «компас жизни» или, как он иногда выражается, повторяя известные слова Ф. Бэкона, «руководящая нить для указания дороги».

Однако Бакунин, настороженно относившийся ко всякому авторитету, который может легко превращаться в деспотизм и насилие, категорически не приемлет претензий науки и ученых на руководящее положение в обществе и, употребляя его собственное выражение, проповедует «бунт жизни против науки». Имея дело с абстракциями, извлеченными из жизни, наука несравненно беднее самой жизни, она не учитывает, что человек всем ходом своего развития стремится к социальному и политическому освобождению. Но, зная все это, социология все-таки остается «безликой и отвлеченной», нечувствительной к нуждам и страданиям живых индивидов, так как она занимается условиями существования и развития общества вообще. Вот почему наука не может и не должна претендовать на управление жизнью. Так, по мнению Бакунина, возникает противоречие: с одной стороны, наука необходима «для рациональной организации общества», с другой стороны, «неспособная интересоваться реальным и живым, она не должна вмешиваться в реальную и практическую организацию общества». Выход из этого противоречия Бакунин находит в своем анархическом учении. Он предлагает разрушить «корпорацию патентованных ученых», оторванных от народной жизни, и сделать науку достоянием не избранных, а широких масс народа.

Развивая свои взгляды на общество, Бакунин очень часто ссылался на Маркса. Более того, он опирался в социологии на материалистическое понимание истории и даже объявлял себя сторонником исторического материализма. Так, он прямо заявил, что Маркс «высказал и доказал ту несомненную истину, подтверждаемую всей прошлой и настоящей историей человеческого общества, народов и государств, что экономический факт всегда предшествовал и предшествует юридическому и политическому праву. В изложении и в доказательстве этой истины состоит именно одна из главных научных заслуг г. Маркса».

Употребление орудий производства было первым проявлением человеческой мысли. Человек становится действительным человеком и приобретает способность внутреннего развития при условии свержения до известной степени «цепей рабства», которые наложила на него природа. Это голод, влияние климата и времен года, всевозможные опасности и лишения – словом, все то, что ставит животных почти в абсолютную зависимость от окружающей среды. Разумеется, человек никогда не будет в состоянии окончательно преодолеть естественные влечения и инстинкты, роднящие его с животными, но весь ход его общественно-исторического существования шаг за шагом ведет ко все большему и большему освобождению «Только путем мысли ,– пишет Бакунин,– человек доходит до сознания своей свободы в среде природы, продуктом которой он является, но только трудом он осуществляет эту свободу».

С момента возникновения трудовой деятельности, по мнению Бакунина, кончается в человеке «царство животности» и начинается собственно человеческая история. Отсюда он датирует начало цивилизации со всеми ее великими достижениями в промышленности, науке и культуре.

ТЕОРИЯ АНАРХИЗМА. С середины 60-х гг. оформилось анархическое мировоззрение Бакунина. Анархизм (от греч. а narhia – безначалие, безвластие). По Бакунину, государство – зло и лишь временная историческая форма общества. Общество и государство не тождественны. Отрицая любую форму государственной власти, Бакунин утверждал идею общества, организованного на началах самоуправления, автономии и свободной федерации индивидов, общин, провинций и наций. Социальное содержание будущей общественной жизни Бакунин определял как сотворенный человеком человеческий мир, мир равенства и справедливости, мир, свободный от всякой эксплуатации, мир социализма.

Главная тема его мировоззрения – критика и отрицание государства. Государства в любых его проявлениях: будь оно буржуазное или любое другое эксплуататорское, будь оно даже марксистское, т.е. пролетарское. Именно государство (точнее – его судьба после социалистической революции) станет причиной смертельной вражды Бакунина и Маркса. Их спор о пролетарском государстве через сто с лишним лет остается злободневным.

В своих последних и наиболее крупных работах– «Кнуто-Германская империя и социальная революция» (1871 г.) и «Государственность и анархия» (1873 г.) – М. А. Бакунин дает наиболее обстоятельную критику института государственности и его сторонников, в первую очередь марксистов. Сейчас, с высоты драматического опыта XX в., трудно сделать вывод о том, кто был более прав в этой полемике. Подробно конспектируя «Государственность и анархию», К. Маркс упрекал автора в идеализме: «Он абсолютно ничего не смыслит в социальной революции, знает о ней только политические фразы. Ее экономические условия для него не существуют». Однако Бакунину нельзя отказать в политическом чутье и понимании социальной психологии. Критикуя сторонников Маркса, Бакунин предупреждал, что «ученые коммунисты», «доктринальные революционеры» , заполучив государственную власть, попытаются уложить жизнь будущих поколений в прокрустово ложе своего социального идеала. Реализация идеи диктатуры пролетариата неизбежно выльется в деспотическое управление массами со стороны «незначительной горсти привилегированных избранных или даже не избранных». И даже рабочее происхождение новых «правителей» и «представителей народа» ничего не решает: став государственными чиновниками, они «будут представлять уже не народ, а себя и свои притязания на управление народом». К сожалению, во многом Бакунин не ошибался.

Власть, доказывал Бакунин, одинаково развращает «тех, кто облечен ею», как и «тех, кто принужден ей покоряться». «Под тлетворным влиянием ее одни становятся честолюбивыми и корыстолюбивыми деспотами, эксплуататорами общества в свою личную или сословную пользу, другие – рабами» .

Маркс был уверен в абсолютной непохожести пролетарского государства на ему предшествовавшие. Государство будет народное, будет состоять из работников, Бакунин уточняет: «из бывших работников», которые, лишь только сделавшись правителями или представителями народа, «перестанут быть работниками и станут смотреть на весь чернорабочий мир с высоты государственной. Народ сам будет выбирать своих представителей – уверен Маркс. Тем страшнее и тем сильнее будет деспотизм такого правительства, считает Бакунин, что оно «опирается на мнимое представительство мнимой народной воли».

Проблема государственной власти является проблемой, волнующей современных теоретиков и политиков, как и марксистов и анархистов прошлого века. Кроме того, немаловажное значение имеет факт возрождения в нашей стране многих идей Бакунина, углубленное изучение наследия которого еще ждет своих исследователей. Анархизм и его родоначальник в нашей стране давно нуждаются в переоценке.

Обыденное сознание, отождествляя анархизм с анархией, сводит его к пропаганде беспорядка, разгула и хаоса, чуть ли не уголовщине. Бакунин, противник всякого насилия, не имеет к этому никакого отношения. Ему принадлежат глубокие рассуждения об организации общества, основанного «на началах справедливости», и становится стыдно за недооценку анархизма, провозгласившего идеалом действительное освобождение человека и общества. Путь, ведущий к свободе, писал Бакунин,– это путь «...к самостоятельной свободной организации всех единиц или частей, составляющих общины, и их вольной федерации между собою, снизу вверх, не по приказанию какого бы то ни было начальства, даже избранного, и не по указаниям какой-либо ученой теории, а вследствие совсем естественного развития всякого рода потребностей, проявляемых самою жизнью».

Сегодня у всех на слуху: «федерация», «самоуправление», «кооперация», «товарно-денежные отношения», «национальный суверенитет». Именно об этих проблемах думал Бакунин, «страстный искатель истины» (по его собственным словам), размышляя об обществе не авторитарном, гармоничном. Русский мыслитель Михаил Бакунин мечтал о свободном обществе, «в котором последовательно осуществляется принцип самоуправления народа и народ вполне способен сам собою управлять – разумно и по справедли вости...». Такое общество Бакунина – все еще дело будущего.

Общество давно перестало быть советским, многие ценности стали восприниматься с противоположными знаками. Но природа человеческая осталась такой же, как понимал ее Михаил Александрович Бакунин. И это грустно. По его глубокому убеждению, государство является злом именно потому, что оно стоит над обществом и никогда не будет его «слугою» (как уверял Маркс). А что такое «государство»? Это чиновники, т.е. люди, очень небольшая часть общества. И почему одни люди должны повелевать другими?! Пользоваться льготами, привилегиями, различного рода неприкосновенностью и т.п.? Главным принципом устройства общества должна быть справедливость, т.е. равенство во всех отношениях. Последователь Бакунина Кропоткин будет писать о нравственности как факторе развития общества. Разве эти принципы могут устареть? И если их мечты многие называют утопичными, то это совсем не значит, что они перестанут привлекать лучших представителей человеческого рода.

Михаил Александрович Бакунин был глубокий, оригинальный мыслитель, он повлиял на всех лучших людей его времени. После его кончины (1 июля 1876 г.) газета «Вперед» писала: « Если бы хотели известить все страны и местности, по которым Бакунин оставил след своей жизни, своего влияния, пришлось бы сзывать целый мир. Дрезден, Прага, Париж, Лион, Лондон, Стокгольм, Италия, Испания должны бы явиться на похороны того, кто вошел в их историю, не говоря уже о нашей родине, где столько друзей и врагов, столько хвалителей и порицателей было пробуждено к общественной жизни или вызвано к деятельности словом и делом, истинами и парадоксами этого всемирного агитатора».

В заключение приведем слова Кропоткина: «… говоря о Бакунине, следует оценивать его значение не по тому, что он сделал лично, сколько по влиянию, которое он оказывал на окружавших его людей… его друзья были Герцен, Огарев, Мадзими и все лучшие люди и деятели революционного периода сороковых годов в Европе…

Впрочем, главная сила Бакунина была не в его писаниях. Она была в его личном влиянии на людей. Она была в его личном влиянии не людей. Он сделал Белинского тем, чем он стал для России: типом неподкупного революционера, социалиста и нигилиста, который воплотился впоследствии в нашей чудной молодежи семидесятых годов…

Оттого, может быть, он и обладает такою магическую силою, что верил в человека, верил в то, что великое дело, к которому он его приобщал, пробудит в человеке то, что есть в нем лучшего. И оно действительно пробуждало, и под влиянием Бакунина человек давал революции в короткое время все лучшее, на что был способен…»

ТВОРЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ. «Мои записки»; «Гимназические речи Гегеля. Предисловие переводчика»; «О философии»; «Реакция в Германии»; «Федерализм, социализм и антитеологизм»; «Философские рассуждения о божественном призраке, о действительном мире и о человеке»; «Государственность и анархия»; «Прибавление А» к «Государственности и анархии»; «Бог и государство»; «Кнуто-Германская империя и социальная революция».